Трое

– В это время англичане обходили город с другой стороны, – продолжил он. – Нат, как и я, заметил танк и почуял ловушку. Он засек снайпера и как раз ждал, не появится ли еще кто-то, – а тут мы. Так что если бы не Нат, я бы сейчас тут не стоял.

Какое-то время все молчали. Наконец Эшфорд произнес:

– Мы склонны слишком быстро забывать, а ведь это было так недавно…

Эйла вспомнила об обязанностях хозяйки.

– Мы обязательно еще поговорим с вами перед уходом, – сказала она Кортоне и отошла в другой конец комнаты, где Хасан пытался открыть стеклянную дверь, выходящую в сад.

Эшфорд нервно провел пальцами по тонким прядям за ухом.

– Нам, гражданским, обычно рассказывают о крупных сражениях, но сами солдаты, наверное, больше помнят вот такие локальные случаи.

Кортоне кивнул, думая о том, что Эшфорд явно не имеет ни малейшего представления о войне. Интересно, вправду ли молодость профессора была такой уж полной приключений, как расписывал Дикштейн?

– Ну а потом я привез его в гости к родне – наша семья как раз из Сицилии. Те закатили в честь Ната пир. Мы провели вместе всего несколько дней, но сблизились, как братья – ну, вы понимаете.

– Конечно.

– Когда я узнал, что его взяли в плен, то потерял надежду увидеть его живым.

– Вам известны подробности? – спросил Эшфорд. – Он не любит об этом говорить.

Кортоне пожал плечами.

– Он пережил лагеря.

– Ему повезло.

– Вы так думаете?

Эшфорд пристально посмотрел на Кортоне, смутился и, отвернувшись, обвел взглядом присутствующих.

– Знаете, не совсем типичное сборище для Оксфорда. Дикштейн, Ростов и Хасан выбиваются из общей массы. Вот, например, Тоби – классический образчик студента. – Он привлек внимание краснощекого юноши в твидовом костюме и широком галстуке в «огурцах». – Тоби, иди сюда! Познакомься, это мистер Кортоне – боевой товарищ Дикштейна.

Тоби пожал ему руку и отрывисто спросил:

– Каковы шансы, что Дикштейн выиграет? Стоит на него ставить?

– О чем речь? – спросил Кортоне.

– Дикштейн будет играть играть в шахматы с Ростовым, – пояснил Эшфорд. – Говорят, оба чертовски хороши. Видимо, Тоби хочет поставить на победителя, вот и выпытывает у вас информацию из первых рук.

– А я думал, в шахматы только старики играют, – удивился Кортоне.

Тоби поперхнулся и залпом осушил бокал. Их с Эшфордом явно огорошил этот комментарий.

Из сада вышла девочка лет четырех-пяти, держа на руках старого серого кота. Эшфорд представил ее с умильной гордостью позднего отца:

– Это Суза.

– А это Езекия, – сказала девочка. Кожу и волосы она унаследовала от матери и обещала стать такой же красавицей. Кортоне усомнился, вправду ли Эшфорд ее отец: между ними не было ни малейшего сходства.

Малышка взяла кота за лапку и протянула Кортоне. Тот услужливо пожал ее.

– Здравствуй, Езекия.

Суза подошла к Дикштейну.

– Доброе утро, Нат. Хочешь погладить Езекию?

– Какая миленькая! – сказал Кортоне Эшфорду. – Извините, мне надо поговорить с Натом.

Присев на корточки, Дикштейн гладил кота; похоже, они с Сузой были давними приятелями.

– Это Алан, мой друг, – представил он Кортоне.

– Мы уже познакомились, – сказала девочка, кокетливо дрогнув ресницами. Научилась у матери, подумал Кортоне.

– Мы вместе воевали, – уточнил Дикштейн.

Суза взглянула на Кортоне.

– Ты убивал людей?

Тот поколебался, но все же ответил:

– Конечно.

– Тебе стыдно?

– Не очень. Я убивал плохих людей.

– А вот Нат не любит говорить об этом, потому что переживает.

Похоже, ребенок понял про Дикштейна больше, чем все взрослые, вместе взятые.

Кот неожиданно выпрыгнул из ее рук; Суза побежала за ним. Дикштейн выпрямился.

– По-моему, шансы у тебя все же есть, – тихо сказал Кортоне.

– Ты думаешь?

– Ей никак не больше двадцати пяти; он лет на двадцать старше – и явно не орел. Если они поженились перед войной, ей тогда было около семнадцати. И что-то не чувствуется между ними пылкой любви.

– Твоими бы устами да мед пить, – пробормотал Дикштейн без особого интереса. – Пойдем, я покажу тебе сад.

Они вышли через застекленную дверь. Солнце уже стояло высоко, и воздух немного прогрелся. Буйная зелень кустов простиралась до самой реки.

– Тебе вся эта братия не по душе, да? – спросил Дикштейн.

– Война закончилась, – сказал Кортоне. – Судьба разнесла нас с тобой по разным полюсам. Профессора, шахматы, коктейли… Я словно на другой планете. У меня в жизни все просто: заключить сделку, обойти конкурентов, накопить немного деньжат. Я хотел было предложить тебе работу, но, похоже, зря потрачу время.

– Алан…

– Погоди, послушай! Мы, наверное, потеряемся – я не мастер писать письма. Но я никогда не забуду, что ты спас мне жизнь. Однажды, может быть, понадобится вернуть долг – ты знаешь, где меня найти.

Дикштейн открыл было рот, чтобы ответить, но тут до них донеслись чьи-то голоса.

– Нет… не надо… не здесь… – слабо протестовала женщина.

– Я хочу! – властно возразил мужчина.