Трое из Города

– Слушай ты, бутон занюханный! – Сеченый скалой навис над младшим братом Короля. – Здесь Я ставлю условия, и Я решаю, кого уничтожить, а кого нет. Если принцесса здесь, значит, так нужно. И не воображай, кстати, что ты незаменим. После твоих вывертов мне все меньше нравится идея посадить тебя на трон. Ведь я могу просто взять в жены эту принцессу и на, как ты говоришь, а б с о л ю т н о з а к о н н ы х условиях стать королем. Без всяких этих тонкостей, от которых воняет тухлятиной. Или отдать ее брату – мне без разницы! Так что ты будешь живым ровно столько, сколько я захочу. Понял это, наконец, королевский братец?

– Но ведь это подло!!! – тоненько всхлипнул Казуар. – Я же доверился вам!

Сеченый загоготал и, зачерпнув еще горсть сушеных фруктов, пошел наверх. Уже на лестнице он повернулся и бросил:

– Да, чуть не забыл. Кормить тебя задаром – нам резону нет. Будешь выносить помои и вообще убирать. Не ребятам же горбатиться, сам посуди? Бывай, король Казуар Первый…

* * *

После ухода Сеченого младший брат Короля сначала немного пошипел ругательства, потом трагически повздыхал и тоже поплелся наверх.

Полосатик стал прикидывать, что делать: посидеть еще или быстрей сматывать удочки.

От услышанного у него заболела голова: родной брат Короля оказался предателем, сделавшим все возможное, чтобы чужаки безнаказанно убивали людей в его же родном Городе. Людей, с которыми он, Казуар, вырос бок о бок.

“Ради чего?” – никак не мог понять Полосатик. – В голове не укладывается!”

Пока он думал, в подвал опять начал кто-то спускаться.

“Сегодня день визитов!” – помрачнел Полосатик.

Ему нестерпимо захотелось вырваться отсюда, увидеть друзей и снова очутиться в своем родном мире, где просто светит солнце и дует ветер, споры разрешаются честной дракой, и никто не собирается строить державу от моря до моря на костях и пепелищах.

За час, проведенный в подвале, Полосатик устал и измучился больше, чем за все дни погони.

– Слышь, братан, этот слизняк стал рожки высовывать! – сообщил первый голос второму. – Ну и соплей с него натекло!

“Сеченый и Резаный пожаловали…” – понял Полосатик. – “Час от часу не легче!”

– Я его к помоям приставил, это спесь с него для начала собьет… – продолжал Сеченый. – Смотри, тут груши засохшие лежат, вкусные. И сливы. Да не в том мешке, а в этом. Ослеп совсем?

– Ага! – буркнул Резаный, запуская руку в мешок.

– Сойдет! – невнятно одобрил он, набив рот.

– Надо эту девицу из Башни куда-нибудь убрать, – сказал Сеченый. – На всякий случай.

– Зачем? – удивился Резаный.

– Ейный дядюшка тут пончиком прыгал, требуя убить племянницу. Понимает, паскуда, что иметь дело с ней нам выгодней, чем с ним. Так то он хлипкий, но кто знает… Соберется с силами, да подсыплет девчонке какой-нибудь пакости. Она дух испустит и привет! Нянчись потом с этой королевской вонючкой, пихая его на престол. Да и ребята волнуются – все-таки баба, сам понимаешь.

– Хочешь, я его в помойном ведре утоплю? – предложил Рваный.

– Рано! – отказался Сеченый. – Пусть лучше девчонка в круглой пещере посидит, ну в той, где железяка бусами увешана.

– Давай так, – согласился Рваный. – И мешок этот с сушенками надо прибрать. Берись с той стороны, отнесем в мой кабинет.

– Куда, куда?! – ухмыльнулся Сеченый. – Ты чего, свою конуру так обзываешь?

– Придурок! – отрезал обиженный Рваный. – Темный ты, кастет тебе в лоб! У всех королей, правителей и прочей швали кабинеты имеются. Чем я, будущий владыка мира, их хуже?

– Ну ладно, кабинет, так кабинет. Можешь свою берлогу и библ… билб… – би-бли-о-текой обозвать заодно – у королей, говорят, и такие комнатушки есть, – разрешил Сеченый. – Поперли!

Сеченый подхватил мешок с одной стороны, Резаный с другой и братья понесли его наверх, стараясь не рассыпать сухофрукты из прорехи, пропоротой Сеченым.

Полосатик не стал больше ждать новых гостей в подвал, выбрался из засады и, никем незамеченный, выскользнул в дверь.

По долине гулял свежий, холодный ветер.

Снова очутившись в расселине, Полосатик подставил ему лицо и замер. Понемногу стало легче, голова перестала болеть.

Пора было спускаться.

Спуск был труднее подъема. Иногда Полосатику казалось, что он так и останется висеть на скале, не найдя опоры для ног.

”И как я сюда забрался?” – удивлялся Полосатик, крошечными шажками спускаясь вниз. – “Сверху все в два раза круче получается!”

В конце пути руки и ноги все-таки подвели, он сорвался с приличной высоты.

Обдирая бока о камни, Полосатик скатился вниз, на свое счастье, угодив прямо в куст, а иначе не миновать бы ему посадки в валуны на берегу реки.

День удач не подвел и Полосатик легко (для такого падения) отделался синяками и ссадинами. Но самому ему казалось, что он рассыпался на тысячи кусочков. Собрав волю в кулак, Полосатик встал и, хромая, побрел вниз по течению. Туда, где его ждали друзья.

* * *

– Вот сволочь! – коротко охарактеризовал Казуара Шустрик.

Рассказ Полосатика заставил его ярко вспомнить турнир, тот урок, на котором они писали сочинение и брата Короля, пробирающегося мимо школы к Восточным Воротам.