Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу

Это уже камень в мое логово. Не забыл друг подобранный алмаз, ой не забыл! Я прислушался к себе. Инстинкт проклюнулся, подсказал идти по прямой. Через пару десятков шагов мой нос уперся в пьедестал. Что ж, кажется, пришли. Пора перевоплощаться. На сей раз трансформации были болезненными. Кости с хрустом вытягивались, едва зажившее ребро снова стрельнуло, но уже терпимо. Шерсть опадала клочьями, в глазах время от времени мерк свет, словно преображалось не только тело, но и мозг. В копчик вонзилась какая-то игла. Лапы снова начали превращаться в кисти. Стоять я уже не мог. Тело выгнулось, непроизвольно упало на спину, извиваясь в конвульсиях. Я с силой сжал зубы, чтобы не застонать, но не сумел сдержаться. Добейте меня кто-то, чтобы не мучился!

– Потерпи, я сейчас, – Вася присел, быстро достал из рюкзака аптечку.

– Не суетись, – почти по слогам проговорил я, с трудом разжимая челюсти. – Так никаких аптечек не хватит.

Фу-у, кажется, полегчало. Боль постепенно уходила, пока вдруг разом не покинула мое покрытое потом тело. Меня начал бить озноб. Еще бы! После таких страданий, да голяком в каменном мешке. Нужно срочно что-то на плечи кинуть. Я осторожно сел, проверил трясущимися руками, ничего ли не болит. Нет, даже ребро не беспокоило. Стараясь все делать быстро, как мог натянул на себя одежду. С доспехами мне помогли уже товарищи. Заика больше не поминал мне спрятанный алмаз, но взгляд его был красноречив.

– Он сам мне попал под ноги, – я попытался оправдаться.

– Ага, а я – испанский летчик, – пожал плечами друг.

– Все, забыли, – не то приказал, не то попросил Паляныця. – Ну, был алмаз и был. Нашли из-за чего спорить. Я так понимаю, мы на месте.

– Только нужно на пьедестал взойти, – встрял Горыныч.

– Так кому стоим?

К вершине вела лестница, которая змеей обвивала возвышение. Друг за дружкой мы поднялись на вершину. Горыныч, хитрый змей, подождал, пока мы протопаем, а потом взял и просто взлетел к нам.

Камень, лежащий наверху, ничем не отличался от того, с которого мы стартовали в лабиринт. Те же линии, та же форма путеводной на все триста шестьдесят звезды. Вася ступил вслед за мной, осторожно перемещаясь по поверхности. Не забыл еще, как оно было в первый раз.

– Ну, Калиныч, командуй, – Паляныця выдохнул, глядя на камень.

– А чего сразу мы? – не понял змей. – Не мы здесь командир.

– Я чего-то не понял? – вмешался Заика. – Куда дальше-то?

Вдруг в районе груди, там, где висела звезда, стало постепенно тлеть тепло. Ага, вот она, подсказка!

Похоже, не у меня одного засигналил талисман. Заика и Вася тоже потянулись под латы, извлекая на воздух цепи. Знаки потянулись один к другому, заставляя нас сопротивляться.

– Снимай их, парни, – приказал Вася, пытаясь поскорее избавиться от ноши. – Иначе лбы поразбиваем.

Звезда сопротивлялась, сорвать ее было сложно, но я управился. Едва оказавшись на свободе, она потянула меня вперед, так что вскоре три кулака встретились над самым центром возвышения. Было больно. Я уже говорил, наверное, что кулак Паляныци размером с голову? А упоминал, как бьет? Заика даже зашипел от боли. А Василию хоть бы хны.

Фрагменты же повели себя как-то странно. Они крутились вокруг вращающегося пятигранника, как планеты вокруг Солнца, а потом круг Заики вдруг замер горизонтально, и из пятигранника ударил луч вверх и вниз. Когда вспышка в глазах немного отпустила, я посмотрел на творение магии. Луч вверху упирался в Полярную звезду, а внизу, словно маркер, рисовал по линиям сложную кривую.

– Мобила есть у кого-то? – вдруг засуетился Заика, не выпуская из ладони цепочку.

– Откуда? – ни я, ни Паляниця не могли понять беспокойства друга.

– Калиныч, книга моя с тобой?

– Ага, – змей вытащил неизвестно откуда электронный прибор.

– Дай сюда. Быстрее!

Горыныч подсуетился, и уже через секунду Вовка вовсю снимал алтарь. Зачем?

Луч от фрагментов все рисовал и рисовал, пока вдруг по нарисованному не вернулся назад, с каждым сантиметром накаляясь все сильнее. В точке, когда ломаная превратилась вновь в прямую, верхний луч резко сократился, превратился в импульс и ударил в камень. Пространство искривилось, разлетелось на осколки, будто зеркало, не выдержавшее напряжение, начало кружить вокруг нас. Мы вчетвером висели в невесомости, как космонавты на орбите. Осколки ускорили скорость до такой степени, что меня начало тошнить. Я закрыл глаза, чтобы не смотреть на эту карусель. Ох, худо мне! Такое впечатление, что навалилось похмелье нежданно-негаданно, а выпить-то я забыл. Еще немного – и все, прощай воспитание, простите друзья, обед: здорово!

Кончилась эта пытка внезапно. Мои ноги снова попирали что-то твердое, невесомость сменилась тяжестью в желудке. Я рискнул открыть глаза.

Мы стояли перед дверями таверны с неуместным названием «Радуга», причем первая буква была написана латынью, но как-то рублено, что ли? Округлостей в ней не существовало вовсе, словно ее составлял ребенок из ровных палочек, как-то вот так: .

– Простите, – Заика бросился в ближайшие кусты. Через секунду оттуда донеслись определенные звуки.