Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу

– Не всегда расстояния пространственные соответствуют расстояниям межмировым, – пояснил я.

– Обоснуй, – попросил Вася.

Я рассказал, каким образом сумел второй раз пробраться в Приказ и вызволить друзей. Правда, умолчал кое о чем, что к делу не относится.

– Вот тогда-то я и понял: неладно что-то в этом королевстве, – закончил я рассказ.

Горыныч застонал как-то жалобно, долго, словно кто-то делал ему больно. Мы метнулись к нему, выхватывая на бегу оружие. Не хватало еще нам тут диверсии.

Все оказалось не так страшно. Возле болезного нашего стоял метрового роста мужичонка с огромным пузом, водорослями вместо волос, жабрами на месте ушей и лягушечьими лапками взамен кистей рук. Одетый во власяницу из тех же водорослей, он длинной палкой тыкал в обожженную голову змея, а тот только мычал, не в силах ни проснуться, ни отогнать от себя обидчика. Как мы скручивали мужичка – отдельная история, потом как-нибудь. На деле все закончилось в считанные секунды и обошлось нам одной Васиной шишкой (шлем нельзя забывать!) и расшатанным резцом. Моим, между прочим. Заика, как нормальный герой, зашел с тыла.

В общем, нейтрализованный противник лежал у наших ног, а мы смотрели на него сверху, даже не представляя, с кем имеем дело.

– Аптечек, жаль, нет, – Заика участливо смотрел, как мы с Васей потираем ранения.

– Ты чьих будешь? – спросил Паляныця.

Мужичок только что-то пробормотал нечленораздельно, словно квакал. Его желтые на выкате глаза смотрели на нас со скрытой угрозой, словно не он – мы лежали у его ног. Вася все спрашивал, Заика поддакивал, а я щупал расшатанный зуб и наблюдал за пленником. Тот продолжал бурчать, зыркая на нас исподлобья. Рахитичный он какой-то: пузо здоровое, а ножки-ручки худющие, словно не ел мужичок досыта долгое время.

– Так дело не будет, – прервал я допрос. – На голодный желудок никто разговаривать не станет.

– А с чего ты взял, что он голодный? – не понял Заика.

Вместо ответа я вернулся в шалаш, принес оттуда рюкзак, вытащил непочатую коробку сухпая, открыл ее, достал тушенку, вскрыл.

– А не слишком ли жирно на него нашу еду переводить? – возмутился Вован.

Я игнорировал вопрос. Паляныця только наблюдал, ожидая развязки. Тем временем я достал пластиковую вилку, насадил кусок мяса, съел, изображая на лице, как это вкусно, протянул пленнику. Тот преобразился. Сел гордо, словно на царском троне восседал, а не на сырой земле, и мгновенно опустошил содержимое, отрыгнул, выбросил банку, облизнулся длиннющим жабьим языком, протянул руку к коробке, потребовал:

– Дай!

Я вскрывал банку за банкой, тюбик за тюбиком, упаковку за упаковкой. И куда же все в него все влазит, спрошу я вас? Такой маленький, а втоптал дневной рацион за три минуты и добавки попросил. Пришлось раскошелиться. Что, мало? Ну, на еще.

После третьей коробки Паляныця, наконец, решил, что хватит, поэтому решительно остановил меня и сказал:

– Хорош продукты переводить. Теперь скажешь, кто ты?

– Хозяин тутошний, – визгливо произнес мужичок, поглаживая себя по вздувшемуся пузу.

– Как звать-то тебя, хозяин? – усмехнулся Заика.

– Филькой батюшка с матушкой нарекли. Дай вона той, которая коричневая и сла-аденькая!

– Чьих же ты будешь? – я развернул батончик шоколада, бросил его Фильке.

– Водяные родители мои были, а я – болотник. В первом поколении!

Сказано это было с таким достоинством, да еще и палец в небо ткнулся, как жезл. Фу ты ну ты! Мы рассмеялись.

– А что? – не удержался от комментариев Заика. – Филька Первый – звучит!

– Расскажи-ка нам, Филька, что за болото это такое, – Вася больше не сердился на мужичка, присел перед ним на корточки, улыбался открыто.

– Дом это мой, – продолжал гордиться болотник, но тут же скис. – Гибнет оно. Доходу нетути – вот и гибнет.

– Да видим, что не сладко тебе живется. Слушай, Филька, нам помощь нужна: друга нашего Горыныча на лапы поставить. Досталось ему в бою. Ты же знаешь там ягоды какие или травы, а? А мы уж тебя не обидим, харчей дадим.

Заика даже поперхнулся от такого предложения. Не любит он разбрасываться незнакомцам своим кровным, мы это еще в детстве прошли. Сколько дрались из-за этой его «домовитости» – не счесть.

Филька прожевал шоколад, облизнулся, (Заику снова передернуло, но он сдержался), сказал солидно так, профессионально:

– Тута ягодами да травами не обойдешься. Тута вода живая надобна. Токмо перестал ручей через болото мое течь, потому и гибнет оно, задыхается.

– А ты знаешь, где его найти?

– А то! – мужичок бодренько так вскочил на ноги, подбежал к ближайшему деревцу, смешно переваливаясь с ножки на ножку, оторвал кусок коры, снова прибежал: – Я нацарапаю, вы враз найдете.

– Чего ж тогда сам не пойдешь? – насмешливо хмыкнул Вован. Я незаметно ткнул его в бок, мол, молчи, дуралей, Паляныця тоже недобро стрельнул глазами. – А чего? Интересно же!

– Нельзя нам, – Филька что-то царапал веточкой по коре, даже язык свой длинный вывалил от усердия. – Место сие заговоренное, никто про него ведать не ведает, видеть не видит, и попасть не может, разве что вои Творцовы, ним самим посланные.