Трое из Леса. Вторая трилогия

Пока пили горячее – отвар оказался с бодрящими травами, – женщина сидела молча. Взгляд ее был устремлен в окошко. Там было видно только бушующий ливень, но она все смотрела и смотрела. Даже в ее напряженной спине было столько ожидания и отчаяния, что у Мрака запершило в горле.

Он подержал пустой ковшик в ладонях, сомкнул пальцы. От толстых глиняных стенок переливался сухой жар, размораживал застывшую кровь в ладонях.

– Что ищете? – спросила женщина мертвым голосом.

Мрак сказал с неловкостью:

– Не обращай внимания, мать. Наша суета – это так, пустяки…

Ховрах обиделся:

– Это тцаря отыскать – пустяки? Да ежели не найти, то завтра же… ну пусть через неделю это воронье, гордо именующее себя Орлами, Волками и прочим зверьем, слетится в Куяву, как на дохлую корову! Но на этот раз уже не уберется. А нам лучше иметь одного дурня на троне, чем ватагу зверья.

Женщина спросила без интереса:

– Тцар исчез?

– Давно уже, – ответил Ховрах обидчиво. – Да ты, поди, знаешь. Лучше тебя нет ведуньи на всем белом свете! Так говорят, и я верю. Ты и сейчас еще красавица, а в молодости была… ого!.. Да ты и сейчас еще молодая и красивая…

Женщина устало отмахнулась:

– Уймись, Ховрах. Здесь твои подкаты не сгодятся. Тцар исчез в долине?

– Да, – ответил Мрак неуклюже. – Он должен был бы добраться быстро… Лишь только скинул бы веревку.

Она чуть повернула голову, Мрак увидел бледную улыбку на бескровных губах.

– Его нет в долине, доблестный Мрак. Но в любом случае ты должен опасаться не только тцаря, но еще больше – Горного Волка.

– Этого Волка Ущелий? – воскликнул Ховрах. – Да, с тем зверюкой лучше не сталкиваться. Он побеждает всех.

Мрак проворчал:

– На всякую силу находится другая сила.

Женщина долго молчала. Мраку показалось, что она забыла про них. Наконец тихим голосом, похожим на легкое дуновение ветра, произнесла:

– Горного Волка тебе не победить.

– Возможно, – согласился Мрак. – А возможно, и нет.

Она покачала головой:

– Его вообще убить невозможно.

– Ну?

– Поверь, чужеземец.

Мрак проворчал:

– Все-таки поверить не берусь. Говорят, даже боги умирают.

– Горный Волк не бог, но умереть ему не дано.

Что-то странное в словах женщины заставило его спросить настороженно:

– Почему? Умирают все.

Она с усилием повернулась от окна. Отчаяние в ее глазах было невыносимым. Но Мрак увидел, как к отчаянию добавилась еще и горечь. Мертвым, как вьюга, голосом сказала медленно:

– Горному Волку повезло… Неслыханно! Однажды, это было лет десять тому, сам Маржель забрел в одинокое жилище его матери. Он бродил по землям и народам, воспевал подвиги, смерть в бою, голодал и мерз, как все смертные. И когда бедная женщина накормила его и напоила, выставив на стол все, что было в доме, к тому же зарезала для гостя единственную в хозяйстве курицу, Маржель растрогался и спросил, что бы она больше всего хотела узнать.

– Догадываюсь, – кивнул Мрак. – Мать есть мать.

– Да. Мать сразу же спросила, где сейчас ее сын. Маржель ответил, что в долине, где граница между Артанией и Славией. Мать робко спросила, что сын делает, и Маржель ответил, что бьется один с тремя противниками. Мать в ужасе воскликнула, не скажет ли гость, сколько ее любимому сыну осталось жить такой жизнью… И Маржель, посмотрев в огонь, увидел, что соратники Горного Волка уже пали, он окружен врагами, а сзади подкрадываются с длинными копьями… И он честно ответил матери, что ее сыну отпущено столько же времени, как вон той догорающей головне в очаге.

Она замолчала, посмотрела прямо на Мрака. Тот пожал плечами:

– Признаюсь, не знаю, как она поступила. Зарыдала? Начала рвать на себе волосы? Порвала одежды в знак скорби? Бросилась в ноги Перуну? То бишь Маржелю?

– Нет, – ответила женщина. – Она бросилась к очагу и голыми руками выгребла из россыпи углей догорающую головешку.

Мрак задержал дыхание. Он словно ощутил в воздухе запах горящего человеческого мяса, когда руки матери выгребали из раскаленных углей, где плавится даже металл, крохотный кусочек дерева.

– Понятно, – сказал он с благоговением. – Только руки матери… Только ее любовь! Да, я знаю, слово богов нерушимо. Даже другие боги не могут его изменить или нарушить. Так что Горный Волк может за себя не страшиться?

– Он и раньше не страшился. Хотя, конечно, теперь очень гордится своей неуязвимостью, но приписывает своему воинскому умению. Которое, правда, в самом деле велико.

Мрак хмурил брови, кряхтел. Предположил с неловкостью:

– Горный Волк – подлая тварь… но не могу же прийти к старой женщине, сказать: отдай ту головешку, я спалю ее вместе с твоим сыном!

– Ты не можешь, – согласилась ведунья, – но другие…

– Что? Уже приходили?