Трое из леса

— Великий и почтенный! Я вижу на твоем челе не только редкую силу, но и великую мудрость. Ты мог бы стать не только стражем, но и десятником, даже сотником! Скажи мне, простому и простодушному сыну Леса, скоро ли вернется каган?

Страж расправил и без того широкие плечи, ответил жирным раскормленным голосом:

— Сегодня. Готовится большое жертвоприношение, скоро поход, так что каган будет во дворце. Как и вся знать. Ты стой где стоишь. Назад поедут шагом, кони приморятся… Кидайтесь прямо под ноги на колени!

— Не затопчут? — спросил Олег опасливо.

Страж равнодушно пожал плечами:

— Смотря какая будет охота. Неудачная — затопчут. Удачная… тоже затопчут. Гм… а вот ежели удача подвалит в конце, чтобы кони уже набегались, а надо еще… Понятно?

— Спасибо, — поблагодарил волхв озадаченно. В тонкостях охоты пусть разбирается Мрак, а он поверит на слово. — Будем ждать…

Они просидели под палящим солнцем до вечера. Ненадолго их коснулась тень от черной башни, и снова обливались потом. В животах урчало от голода, но Мрак не отпускал: могли проворонить кагана. Таргитай слышал запахи со всех кухонь и из котлов Экзампея. Мимо проносились богато одетые всадники, шестеро полуголых мужиков пронесли ярко украшенные носилки. На деревянном помосте шелестел под ветерком небольшой шатер. Когда носилки плыли мимо невров, в ткани шатра появилась щель. Таргитай увидел любопытствующий глаз, донесся тонкий смешок, похожий на мышиный писк.

Могучие руки сдавили шею Таргитая и Олега, пригнули к каменным плитам.

— Не двигайтесь! Ни звука, дурни!

— Чего? — не понял Таргитай.

В сторонке глухо гремели окованные железом колеса груженых подвод. Через высокие борта свешивались залитые кровью головы ланей. Первую телегу тащили два могучих быка, вторую — десяток измученных людей. Грязные, исхлестанные кнутами, они с хриплыми стонами упирались босыми ногами, тоже разбитыми в кровь, перекашивались от страшных усилий, жилы на шеях страшно вздувались.

У Таргитая потемнело в глазах. Один из вцепившихся в оглобли был… Баджед. Вместо правого уха темнела корка запекшейся крови. Лицо было перерезано свежим шрамом, сочились сукровица и гной. Вместо правого глаза зияла темная яма с обугленными краями. В пустой глазнице роились мухи, зло жужжали.

Посол был исполосован кнутом, кожа висела лохмотьями. С плеч и спины сочилась желтая жижа, крупные зеленые мухи жадно облепляли раны. На шее блестел широкий медный ошейник, на лбу было выжжено тавро, как на животном. Баджед тянул повозку из последних сил, в горле у него хрипело.

Мрак проводил их потрясенным взглядом.

— Ну, волхв… я даже не догадывался, какой ты зверюга!.. Такую казнь задумать обидчику!

Олег стоял, как столб, лицо залила бледность. Остановившимися глазами смотрел вслед. Стражи хохотали, стегали рабов плетьми. Телегу остановили перед дворцом, дальше рабы переносили туши на плечах.

Мрак проворчал:

— Круто, конечно… но пусть не теряет дары своего владыки. За двумя зайцами погонишься — в дерево мордой влупишься.

Таргитай повернул голову в другую сторону, сказал осторожно:

— Тихо… Каган возвращается.

Мрак прислушался, сказал настороженно:

— Топота много, но какой из них каганий?.. Гм, что значит музыкальный слух.

Вскоре с южной стороны на площадь показался отряд всадников. Впереди ехали молодые на горячих конях, теперь уже понурых и серых от пыли. Каган ехал шагом, за ним везли на трех конях туши убитых ланей. В каждой торчала стрела с красным оперением. Позади кагана держалась свита — серая, пропахшая потом, но горластая, шумная.

Олег придержал Мрака, сам быстро шагнул вперед.

— Великий каган, дозволь слово молвить!

Каган придержал коня. Он был грузный, но в нем чувствовалась свирепая сила, а взгляд, который он бросил на невров, не говорил об усталости. Один из всадников мгновенно вытащил огромный кривой меч, занес над головой Олега.

Каган сказал негромко:

— Если твою просьбу мог решить сотник, тебе срубят голову. А теперь говори, червь.

Глава 7

Щеки Олега стали белыми как мел, словно кровь уже вылилась на каменные плиты.

— Только ты сможешь принять под свою свет… темную руку наше племя! Другому бы не покорились. Услышав о твоем могуществе, наши вожди послали нас бить челом и наречь тебя нашим Верховным Каганом!

За спиной кагана заговорили. Вперед выдвинулся на смирной кобыле старик в длинном халате. На голове у него был остроконечный колпак с хвостатыми звездами, лицо пожелтело от усталости.

— Величайший из каганов, — сказал он сердито, — это только очередное племя! Их как песку в пустынях. Кони устали. Поехали…

Каган ответил медленно, не спуская пристального взгляда с невров:

— Мардух, когда ты научишься сидеть на коне? Тебе и так дали самую смирную кобылу. Быть настоящим киммером потруднее, чем заниматься магией?

Сзади подобострастно захохотали. Мардух вымученно улыбнулся, показав старые желтые зубы.

— Ты прав, величайший! Ты — солнце нашей вселенной, сердце мира, глаз богов. Скакать на коне — дело урожденных киммеров, а я лишь простой маг. Позволь, я поеду во дворец раньше тебя?