Трое из леса

Муха совсем забодала, в носу зудело так, что слезы выступили, лицо истоптала, ходит как конь. Вдобавок что-то забралось под штанину, ползет все выше и выше… Расплодили нечисти, проклятые! Как она спит, если в комнате жуки ползают размером с ежей? А еще царская дочь! Не иначе в детстве подменили…

Наверху раздался протяжный стон, словно Зейнаб везла воз сена, затем вздох, который слышно было даже в Лесу. Олег пихнул Мрака, быстро убрал руки и пополз из-под ложа. Мрак осторожно отнял ладони, доска страшно взвизгнула и начала опускаться. Он замер, хотел было снова приподнять, но волхв яростно зашипел:

— Всю ночь будешь держать? Самый момент смыться, чуть позже — каюк.

Через комнату проползли на животах, Мрак сжимался в страхе, ожидая услышать над головой грозный голос дочери кагана: «Стой! Ты куда?», но на ложе было непривычно тихо. Олег уже встал на колени, торопливо совал в щель стебельки, прятал, совал другие — все пытался обмануть запоры старым ключом. Мрак извелся, без оружия совсем голый…

Они выползли в коридор. Олег вскочил на ноги, быстро огляделся. В окна проникал бледный свет утра, со стороны площади доносились сонные голоса ночной стражи.

— Быстрее! — велел Олег.

Мрак побежал молча, волхву виднее, что делать в этом сумасшедшем городе — сам сумасшедший.

Глава 9

Таргитай явился, как чуял, что Олег принес большой горшок с похлебкой.

— Народу много прибыло, — объяснил Олег виновато. — Всю посуду разобрали… Будем есть из общего котла. Ложки я захватил на всех. На Тарха — самую большую!

— Именинник, — проворчал Мрак.

Таргитай тяжело опустился на сено. Он был бледный, под глазами темнели круги. Мрак заботливо подвинул горшок поближе, Олег подал ломоть хлеба. Таргитай ел вяло, избегал взглядов, наконец сказал сердито:

— Она хорошая! Это боги виноваты, что ее нежное сердце и гордую душу вложили в… в крупноватое тело. Но ты сам говорил, что рыбы без костей не бывает.

— Нежное сердце? — не понял Олег.

Мрак хлопнул его по спине:

— Не спорь. У Таргитая нет злых и страшных баб. Нет даже некрасивых. Хотя он прав: не выросла еще та яблоня, чтобы ее черви не точили. Лучше покажи, что ты цапнул. Я тогда не разглядел.

Олег растопырил пальцы. На указательном тускло блестело колечко. Не золото, не серебро. Даже не медь или железо, а что-то странное, непонятное. По ободку выцарапаны буквы, знаки, даже фигурки людей и зверей.

Стащив колечко, Олег показал внутреннюю сторону, где тоже шли буквы и знаки. Таргитай спросил почему-то шепотом:

— Волховское?

— Да… если бы у меня была книга Вед, я бы враз узнал про магические кольца. Там про них целый раздел!

Мрак отодвинулся, голос его был сердитым:

— Из-за этого все наши муки? Все, что я перетерпел?.. Колечко взял, ровно девка глупая… Вон борода уже растет! Правда, патлы все же как у девки… Эх, Тарх, чего там только не было! Зря мы с тобой мучились.

Таргитай смолчал, наклонился над горшком с похлебкой. Когда он наконец отвалился и заснул, не выпуская ложки, Мрак с состраданием смотрел в изможденное желтое лицо дударя.

— Что с ним?

— Ел, что попадя. И пил. Малость отравился… Но я ему дал настой пронеси-травы… Его вычистит сверху донизу, весь яд выбросит..

— Добро, — кивнул Мрак. Начал укладываться рядом с Таргитаем, задумался: — Это ж он все ночь будет просыпаться, через меня переступать?

— Зачем? — удивился Олег.

— Ну, в кусты бегать…

— А. — понял Олег, он махнул небрежно. Вид у волхва был гордый. — не волнуйся. Я ведь волхв вещий, когда-нибудь меня назовут Вещим Олегом. Я предвидел, что он будет постоянно срываться с места, бегать в кусты… или за каменные углы, возвращаться, снова бегать… Я все предусмотрел!

— Что ты предусмотрел? — проворчал Мрак раздраженно. Хвастовство волхва раздражало, что-то чересчур доволен. А глупости делают как раз довольные.

— Я волхв-лекарь, помнишь? Не копыхнется! Доспит до утра как убитый. Я дал ему еще и отвар сон-травы.

Мрак было лег, но брови двигались, морщинка на лбу то разглаживалась, то собиралась. Наконец-то что-то сообразил, прорычал нечто на волчьем языке и, собрав мешок, поспешно удалился из пещеры вовсе под открытое небо..

К восходу солнца Котел затащили на край помоста. Канаты исчезали в проломе, из дворца тянули, сзади подталкивали рычагами, подбивали клинья. Огромный Котел полз с трудом даже по мокрым от жира доскам, часто застревал. На глазах невров просели сырые бревна, из-под каменной плиты брызнула гнилая вода.

Котел угрожающе наклонился. Десятник, спасая святыню, схватил огромный булыжник и кинулся под сползающий Котел. Котел скрежетнул днищем, там лопнуло, как налитый кровью бычий пузырь, но рабы уже вбили клинья, из пролома заорали, потянули сильнее.

Еще раз едва не опрокинулся, когда с треском лопнули два каната. Двое из воинов, что подталкивали Котел рычагами, с готовностью бросились под сползающее днище. Засвистели плети надсмотрщиков, под Котел всадили заструганные концы бревен. Котел остановился, канаты заменили, и снова возобновилось медленное движение вверх по наклонному помосту.