Трое из леса

— С певцами так, — невнятно ответил Олег. Он ел быстро, кости не разбрасывал, а складывал в кучку на середине стола, что росла очень быстро. — Сами не ведают, что творят. Оправдываются: я не я и лошадь не моя. Мол, это не я пел, а что-то внутри меня пело!

— Бьют не за что-то, а кого-то, — хмыкнул Мрак. — Эх, Тарх… Славным ты был парнем… на этом свете. Ешь, дурень! Ящер не накормит, сам сожрет.

Челюсти Таргитая застыли. Мрак звучно хрустел косточками перепелок, огрызки выплевывал на стол, стараясь разрушить башню, что возводил волхв.

В двух десятках шагов возвышался дубовый помост. В середке возвышался, воткнутый железной рукоятью между бревен, самый чудесный меч, какой только невры видели! С длинным узким лезвием, хищный, победно и весело блестит ярким оранжевым светом. Меч — единственное, чему поклонялись свирепые киммеры. Меч самого бога войны, который подарил его тем, кто своими победами больше всего прославил его имя!

Снова три ряда воинов стояли вокруг. Не пили, не ели, смотрели зло. Руки были на мечах, глаза бегали по пирующим.

— Ешь, — шепнул Мрак строго. — Смотри на Олега! Раздулся, как паук, а по ковриге за щеку мечет. Второго кабана начал. Видать, решил разорить кагана.

— Это у меня нервное, — пробурчал Олег невнятно.

Донесся далекий шум, словно от приближающегося стада. В далеком проломе под Котлом задвигались веревки, подвесные доски, железные рычаги, цепи. Вниз опустилась огромная сеть из железных колец. С площади ее зацепили крюками, оттащили, пока не исчезла по ту сторону пролома.

Олег опустил глаза, Мрак хмуро прихлебывал вино, а Таргитай растерянно вертел головой. Очень медленно канаты натянулись, задрожали. Сеть начала подниматься. Она была заполнена белыми телами, похожими на крупных рыб, но это были не рыбы — люди!

Двое киммеров подняли головы, кто-то закричал пьяным голосом хвалу Табити. Другие молчали, были в том мире, куда занес голос певца. Каган захлопал в ладоши, хохотал, но глаза оставались встревоженными. Вторя ему, орал и стучал по столу рукоятью ножа его полководец.

Работники, постанывая от усилий, подняли сеть с чудовищной добычей над Котлом. У Таргитая замерло сердце. Заскрипели блоки, колья, посыпалась мелкая каменная крошка. Сеть задвигалась, отползла в сторону.

— Зачем? — спросил Таргитай шепотом.

— Дурень, — ответил Мрак с отвращением. — Тебе хоть кол на голове теши, хоть орехи коли…

Олег сидел с закрытыми глазами, лицо было серым. Над краем Котла возникли голые руки. Они держали пузатую амфору с длинным, как журавлиная шея, узким горлом. Почти сразу рядом появились другие амфоры, в Котел полились струи масла.

Мрак покосился по сторонам, сказал все с тем же угрюмым весельем:

— Торопятся… Спешат перебить силу твоих песен! Не думал я, что в тебе столько мощи.

Возле Котла возникла суета. Амфоры уже не опорожняли через узкие горлышки, а спешно били о толстый железный край, роняли черепки в Котел. В сети поднялся плач, люди раскачивали сеть, путались в крупных ячейках, им выворачивало руки, ноги, трещали кости.

К Котлу бегом бросились жрецы, в руках полыхали смоляные факелы. Иные бросили факелы с разбега, так торопились поджечь, другие сперва уложили связки бересты, та запылала сразу — взметнулось багровое коптящее пламя. Сухие поленья занялись почти сразу, огонь взыграл, пошел лизать толстые бревна, похожие содранной корой на обглоданные кости великанов.

Каган встал, закричал хриплым звериным кличем, вскинул над головой кубок. На этот раз многие закричали, глаза начали разгораться, как у хищных зверей. Появились обнаженные рабыни, разносили полные амфоры, с лукавым смехом наполняли кружки. Их шлепали по голым задницам, хватали за груди, тащили на колени. Вино расплескивалось по смуглым телам, растекалось по полу.

Под Котлом полыхал огонь, пошли вверх струйки пара, воздух рябил мерцающими струйками. По всему залу потек тонкий аромат разогретого дорогого масла. Лица раскраснелись, все вскинули головы к раскачивающейся под потолком сети с человеческим уловом. Там кричали, молились, громко плакали дети, молодые девушки.

— Степь, — проговорил Мрак ненавидяще. — В Лесу так не делают.

— Дрягву забыл? — обронил Олег. — Тарх сумел это зверье обратить в людей, да ненадолго…

Таргитай прошептал в ужасе:

— Неужто их в кипящее масло?

С грохотом распахнулась неприметная дверь в стене. Из проема вывалился и упал на каменный пол полуобнаженный человек, покрытый кровью и грязью. Следом шагнул огромный страж, зверски ударил ногой лежащему под ребра. В одной руке страж держал железную цепь, другой конец заканчивался толстым обручем на шее раба. Когда тот со стоном поднял разбитое в кровь лицо, невры узнали Баджеда.

— Великий каган! — закричал Баджед. — Трое демонов, что ограбили мой караван… здесь!.. Я видел того, кто пел… Это один из них… Позволь, отыщу!

В тишине, нарушаемой лишь треском поленьев под Котлом, громко залязгали металлические двери. Стражи задвигали засовы, вешали пудовые замки, становились у выходов с обнаженными мечами.