Трое из леса

Он увидел бешеные глаза кагана. В руке взметнулся Меч, Таргитай вскрикнул от боли, ибо его рвануло назад! Он развернулся, не выпуская Меч, успел увидеть полководца: рот широк — от уха до уха, когда только успел забежать со спины. Меч снова дернулся, едва не свалив Таргитая, заскрежетало железо… Страж был в бронзе, но золотое железо рассекло его, как лист клена. Каган подался назад, Таргитай сам направил удар Меча и едва не застонал от жестокого счастья, когда лезвие развалило чудовище от макушки и до груди, но не остановилось, а погружалось, словно раскаленный нож в теплое масло. Шипело, каган распался на ровные половинки, а Меч сладострастно рассекал его дальше, глубже…

Залитый кровью Таргитай поспешно шагнул назад. Стоял крик, в ногах барахталось, толкая, хватаясь за одежду, рассеченное, изуродованное тело, брызгающее горячей кровью. Меч в руке Таргитая дергался, как живая рыба, блестел, по нему текла кровь и, к ужасу Таргитая, мгновенно впитывалась, словно золотое железо жадно пило человеческую кровь.

В спину ударила волна опаляющего жара. Он обернулся, закрываясь руками, отбежал от волны кипящего масла — по гребешкам плясал багровый чадный огонь. С разбега ударился о стену, сбоку кричали люди. Струйка масла добежала к ногам, рядом загорелись обезглавленные трупы, иные еще дергались, царапали ногтями каменные плиты. Таргитай отступил, кашляя и задыхаясь, но волны надвигались, пламя сливалось в огненную завесу. Над багровым огнем трещал и клубился черный удушающий дым.

— За Агни…— прохрипел он сухим горлом. — За…

Он закашлялся, его зашатало. Меч не двигался. Таргитай поднял над головой — прощайте, не спетые песни! — с яростью ударил в монолитные каменные глыбы. Жар стал невыносимым, волосы затрещали — вот-вот вспыхнут. Стена была несокрушимой, дворец строили велеты, все же под ноги Таргитаю посыпались блестящие осколки, один больно ушиб пальцы. Погибая, не помня себя, он рубил, ничего не видя — дым выедал глаза, а брови горели, под ногами стучали тяжелые обломки. Он почти ронял Меч, ноги подгибались, как вдруг в лицо словно удар кулака шарахнула струйка свежего воздуха.

Вскрикнув, он рубанул крест-накрест. Пахнуло холодом, он, открыв слезящиеся глаза, увидел в камне дыру с неровными краями, за ней — площадь и толпы киммеров.

Глава 12

Подняв Меч, Таргитай снова ударил — широко и страшно. Глыбы вывалились на площадь, он выпал вместе с ними. Воздух был холодный, свежий, вокруг стоял крик, бегали, сверкая оружием, степняки. Из-под запертых дверей дворца валили сизые клубы, выстреливались шипящие багровые языки, вытекала горящая струйка. Дым валил из высоких окон, а над дворцом поднимался высокий столб тяжелого, черного, как смола, дыма, что раздвигался в черную тучу, где страшно блистали темно-красные языки.

Меч Таргитая рванулся навстречу врагам, вздернул его на ноги. Коротко скрежетнул металл, блеснули на солнце обломки акинака, шлем, кисть руки с зажатым эфесом — срез был чист, словно перерубили не полосу бронзы, а сочный прут орешника. На землю осели сразу двое: один с разрубленным лицом, у другого голова запрокинулась, держась лишь на шейной жиле — из рассеченного горла хлестала кровь.

— За кудов! — запоздало вскрикнул Таргитай.

Замелькали озверелые лица. Таргитай отступил, Меч бешено мелькнул перед глазами, выстроив стену из черного железа, похожую на занавес из солнечных лучей. В спину внезапно уперлось твердым. Камни накалились от бушующего внутри пожара. Таргитай до боли сжимал рукоять Меча, стараясь удержать, не выронить. Кисть ныла, распухла.

— Прекрати! — вскрикнул он. — Не хочу столько смертей…

Степняки падали, как скошенная трава. Звонко щелкали о стену из железа стрелы и камни из пращи, разлетались в мелкую щепу дротики. Отодвигаясь вдоль стены, он наступал на отрубленные руки и головы, сапоги скользили в крови и по внутренностям.

Грозно дрогнула земля. Стена затрещала, на голову посыпалась крошка, обломки цветной плитки. Киммеры разом отхлынули от Таргитая, их лица были задраны, глаза с ужасом глядели на крышу.

Передняя часть затрещала, пошла трещинами, стена медленно наклонилась. Степняки бросились врассыпную. Каменная стена на лету разламывалась, площадь вздрогнула от тяжелого удара. Взвилась пыль, из горящего дворца с ревом и треском вырвался черный с багровыми языками огня дым.

Из дыма и пламени шагнул, шатаясь, огромный согнутый человек. Он был красным, словно вынырнул из ковша с расплавленным металлом. На мощных пластинах груди, узлах мускулов вздувались широкие волдыри, по лицу и груди сбегали алые струйки.

— Добро, — прохрипел он. — Все еще не унянчили…

— Мрак! — вскрикнул Таргитай. — Ты жив!

— Рад бы смерти, да где взять? Что за народ вокруг тебя? Почему не храпят?

— Не проснутся. Мрак, Олег погиб…

Мрак, страшно морщась обгорелым лицом, наклонился, поднял оброненную кем-то секиру с широким лезвием. Пузыри лопались, светло-красные струйки крови и сукровицы потекли гуще. Оборотень казался голым, увечным. Таргитай наконец понял, что в облике друга странное — лишился в огне всей шерсти.