Трое из Скотланд-Ярда

Наконец почуял запах дыма. Вдалеке догорал, судя по всему, большой костёр. Он тут же побежал к месту привала. Сил не было, но Джеймс бежал, спотыкался и падал. Тут же поднимался. Дым шёл из приличных размеров углубления, в котором стояло множество палаток. Нет, его не смутило, что он и его боевые друзья всегда ночевали под открытым небом. Томпсон просто хотел поскорее оказаться рядом с товарищами. Спуститься по горке, сохранив вертикальное положение, у него не получилось. Джеймс упал, но не потерял улыбку на лице.

К сожалению, это были вовсе не товарищи, а группа немецких дезертиров. Сдерживаемая цепью сторожевая собака сообщила им о прибытии чужака. Перед полицейским предстал высокий ариец в остроконечном шлеме. Так называемые пикельхельмы были заменены на более практичные штальхельмы ещё два года назад. Значит эта группа немцев отбилась уже довольно давно.

Ариец в шлеме, судя по всему главный в группе, рявкнул, подбежало ещё несколько. Схватили Джеймса за руки и поволокли к костру. Он не осознавал, что происходит. Угодить в руки дезертиров означало верную смерть. Джеймса уже это не волновало.

Ариец что-то грозно проплевал пленнику прямо в лицо. Взял металлический прут, лежавший рядом, и сунул его странной формы конец в огонь. Немцы разорвали мундир англичанина, оголив бледную костлявую грудь. Теперь он начал подозревать, что сейчас будет. Кто-то передал арийцу большую перчатку: держать горячий прут становилось всё труднее. Джеймс предпринял несколько попыток освободиться, но только получил по зубам. Через пару минут прут был уже перед его лицом. Нагретый докрасна немецкий орел на конце железки смотрел на пленного и смеялся над ним. Прямо как высокий ариец. Он прижал клеймо к груди Джеймса. Округа залилась истошным непрерывным криком. Он чувствовал, как орёл входит всё глубже в кожу. Пара секунд пыток превратилась для англичанина в целую вечность. После наказания наступила тишина. Осталась только боль. Только огненный чёрный орёл на груди Джеймса.

13.

20 апреля 1912 года. Скотланд-Ярд.

Артур уже восемь раз пересмотрел списки спасшихся с “Титаника”, и каждый раз сына там не было. Он так и не успел помириться с ним.

Несбит уже решил свою дальнейшую судьбу, оставалось только вспомнить всё. Он вспоминал небольшой домик на краю Бирмингема, сад которого тонул в одинаковых яблонях. Вспоминал старшую сестру, которая заменила ему мать. Вспоминал младшего брата, при родах которого мать и умела. Вспоминал отца-полицейского, который на целые месяцы уезжал, чтобы работать в Лондоне, в Скотланд-Ярде. Вспоминал, как во время одной такой командировки в дом влезли два соседа и надругались над сестрой. Вспоминал, как после этого она выла по ночам. Вспоминал, как беременная сестра ушла в свою комнату, а на утро он вытаскивал её ил петли. Вспоминал, как брат убегал из дома, а возвращался еле стоящий на ногах от наркотиков. Вспоминал, как кашляющий отец отвёз юного Артура в Скотланд-Ярд. Вспоминал, как его потрепал по волосам Абберлайн и сказал, что из него точно вырастет что-то стоящее. Вспоминал, как Абберлайн рассказывал ему о полицейских делах. Вспоминал спасённую им от “Бескрылых стервятников” девушку, на которой женился. Вспоминал, как задержал своего брата, торгующего наркотиками. Вспоминал радость от рождения детей. Вспоминал навсегда изменившее его жизнь дело Джека-Потрошителя. Вспоминал, как спивался после потери жены. Вспоминал, как хотел покончить с собой. Вспоминал, как лишился старшего сына. Вспоминал все годы службы в полиции. Вспоминал Уильяма и загадочные убийства богачей из Уайтчепела. И наконец, потерю младшего сына.

Артур взглянул в окно. Улица была совершенно обычной, но Несбиту казалось, что всё сделано именно для него. Он выдвинул ящик. Отложил в сторону письмо. Достал револьвер. Взвёл курок. Приставил оружие к голове. Подумал, что на этот раз никто его не остановит. Прикрыл глаза.

Без стука в кабинет влетел Джон Вуд.

— У нас там опять полицейский пропал… Э! Ты чего это делаешь?

— Догадайся.

— Догадался.

— А теперь проваливай, — Артур смотрел в потолок, не убирая оружие от виска.

— Погоди, с каких таких дел ты решил отправиться к праотцам?

— Мой сын умер. Зачем мне теперь жить? Уходи.

— Не уйду.

Артур выстрелил Вуду в ногу. Тот даже не пискнул, просто тяжело опёрся о стену.

— Сдаёшь позиции, старик. Меткость подрастерял.

— Если бы хотел попасть, то попал бы.

— Ну так давай. Стреляй. В меня или в себя. Всё едино. Вот только если застрелишься, то знай, что я займу твоё место. Этот кабинет, звание. Вообще всё.

— Ты же знаешь, что я не позволю этого. Уходи, говорю тебе в последний раз.

— Как знаешь, — покачал головой Вуд. — Только давай побыстрее, долго их сдерживать я не смогу.

Вуд, хромая, вышел из кабинета. Артур знал, что после выстрела полицейские направились к его кабинету. Значит тянуть нельзя. Он раскинулся в кресле, приставил револьвер к виску.

— Простите меня, дети мои. Простите меня те, кого я подвёл.

Артур выстрелил.

14.

22 апреля 1912 года. Морг, Лондон.