Трое на двуспальной кровати (СИ)

И хорошо, что Дудаков молчит, обнимает и молчит. Она жалуется даже не мужчине, его куртке, в которую упирается подбородком на плече:

- Ты мне не звонишь даже вечером. Я жду, а ты не звонишь.

- Душа моя, Катька же… Мне тебя жалко беспокоить после полуночи, а раньше она меня не отпускает. Совсем размотало девчонку.

Поглаживает по спине, по дутой куртке. В этой одежде и тела-то не чувствуется, а все же оно где-то там, под пухом, непромокаемой тканью, внутри.

- Я все равно не сплю,- признается женщина.- Не жалей.

Ей хочется позвать к себе вечером, после шоу, после всех официальных и неофициальных программ. Но это бессмысленно. Сегодня в своем роде семейный выход. Ее родственники. Конечно, придет и семья Дудакова. Даже Данька и тот заказал два пропуска для Оли и Олиной сестры.

Вот ведь интересно. Прошлый год Даня тоже брал такие пропуска, но Этери и внимания не обратила. Слишком была занята подготовкой. Ну, позвал какую-то приятельницу и позвал. Наверное, Глейхенгауз по-своему в чем-то прав, слишком эгоистичной и безразличной к нему была. Ну, и хорошо, что теперь есть Оля, которая уж точно не забывает и обращает внимание на все.

Дудаков уже и сам выступил со льда, и руку подал, чтобы помочь выйти женщине, а предложить не решается. Неудобно все-таки, такой тяжелый день будет. И все же:

- Давай я приеду после всех гулянок?

Этери лишь отрицательно качает головой:

- Совсем ночь будет. Да и как?

Не договаривает, потому что в этом “да и как” - его несвобода.

- Ну, это я решу, если мы решим,- обещает Сергей.

- Я скучаю по тебе,- ответ в духе ни да, ни нет.

Но что еще она ему может сказать? Любая конкретика либо обяжет его, либо обидит. Да и ее тоже.

- Тогда тем более,- у Дудакова нет проблем с определенностями.

И снова их разносит силой Москвы, гудящей едва вползающей через систему безопасности толпой любителей фигурного катания, мандражом детей.

В невидимости полумрака закулисья, ближе к середине шоу, не поворачивая головы, находит Сережину руку своей. Чувствует, как ее ладонь тут же обхватывают сильные пальцы. Вкладывает ключ:

- Просто приходи,- замолкает,- если сможешь.

Ключ исчезает в кармане мужских джинсов. Еще один шаг, может, и от безысходности, неуловимости их близости.

И как всегда бывает, когда меньше всего нужны внимательные наблюдатели, они находятся. Оля с понимающей улыбкой смотрит со спины на парочку, на минуту взявшуюся за руки и снова ставшую отдельностями: он прячет ладони за спиной, следя за коньками фигуристки на льду, она складывает в крест на груди.

Девушку откровенно радует происходящее. Она устала ревновать Даню, толком даже не зная к кому. Сначала подозревала Загитову: красивая же девчоночка. Но, пообщавшись с самой Алиной, посмотрев, как хихикает она с Даней, а Даня с ней, разуверилась. Очаровательный и непосредственный ребенок, который телом уже вырос в женщину, но головой продолжал оставаться где-то в том возрасте, в котором выиграла свою олимпиаду. И шутил и баловался с ней Даня не больше,чем с любым из детей-спортсменов. Сам превращался рядом с ними в ребенка. И ровно никаких мужских флюидов не источал. Да и Алина на него смотрела исключительно с уважением и преданностью спортсменки. Не то, чтобы подозрения полностью оставили голову Оли, но задвинула она в рейтинге бывших Загитову далеко. Тут любовью, тем более по которой бухаешь до потери себя, и не пахло. Этери в этом смысле почему-то выглядела опаснее, хотя на взгляд любой женщины, дама постбальзаковского возраста уж точно для молодого мужчины - кто угодно, но не предмет неугасаемой страсти.

Однако Тутберидзе беспокоила. И тем, как вел себя рядом с ней хореограф, и тем, как она реагировала, и тем, как на нее реагировали все вокруг. Оля видела разворачивающиеся мужские головы вслед худой кудрявой блондинке, так что все могло быть. Хотя, если бы что-то было, наверное Дудаков знал бы об этом и не отнесся тогда так спокойно к ее словам, что ночь Даня и Этери провели вместе. Или не реагировал бы? Мало ли, вдруг он адепт свободных отношений? Вдруг они все тут друг с другом, а Данька еще и влип со своей любовью?

Фантазии одна краше другой роились в Олиной голове. “Чем только ты их берешь?”- невольно огрызнулась про себя на блондинку, глядя, как бегло, почти небрежно Сергей Викторович проскользил по позвоночнику ладонью, лишь на миг дольше положенного задержавшись на пояснице и опять спрятав руки за спину.

Знай девушка волшебную кнопку, нажала бы на нее. На Данечку потрачено много времени. Да и любовь, никуда не деться. В постели Оля могла многое, если не все. В ее жизни были изобретательные любовники, а сама она девушка податливая на эксперименты, так что попробовала все, в том числе и тот самый анальный секс, который как-то предлагал ей Глейх. В восторге, мягко говоря, не осталась. Извращение, как ни поверни, да и неприятно просто физически. Хотя, как нас учит биология, половой акт - это всегда отчасти агрессия, так что боль неизбежная спутница этих утех.