Трое на двуспальной кровати (СИ)

- Воспитательной беседы,- мужчина упал в кресло и вытянул ноги.- Я, может, аргументы заготовил, репетировал ответы. Желаю семейной ссоры!

- Не хочу,- отмахнулась Этери.

- Ну, тогда я скажу так,- голос стал серьезным, в нем проскользнула усталость.- Я не знаю, сколько у меня будет возможности беречь тебя и радовать, наверное, мало, но, когда я могу это делать, я буду делать.

- Сереж, я очень взрослая, я умею о себе заботиться,- возражала, потому что его слова нервировали, падали слишком близко к незакрытым ранам на душе, грозили желанием поверить и допустить до сердца.

- Ты не умеешь заботиться о себе,- отмел ее возражение Дудаков.- Но даже будь это не так, у меня есть эгоистическая потребность делать тебя довольной.

Потянулся из кресла, поймал женскую руку и стянул на себя все тонкое тело. Обнял руками талию, губами губы. Целовал неспешно, да и куда было спешить? Впереди вечность, может, и короткая, но пока обнимаешь и целуешь - это вечность. На миг оторвался:

- Исключительно эгоистичное желание.

И снова утонул в мягком прикосновении губ к губам.

Этери слушала этот поцелуй, и он звучал тем же, что и Сережины слова. Она понимала, как легко, незаметно и приятно можно влюбиться в такого мужчину, как сама она близка к этому. И все же, не дай бог такой любви, не дай бог! О Сережу душа обдерется еще больнее, чем о любого, кто оставил свои шрамы на ней. А она не хотела больше шрамов. И боли. И новой асфальтовой болезни на сердце от столкновения с жизнью во всей ее сермяжной обыденности.

- Мне надо в душ,- попыталась отстраниться от мужчины.

- Возьми меня в компаньоны,- светлые глаза чуть прищурились.- Я умею тереть спинку на “золото”.

- Может, на рекорд?- подколола любовника.

- Ты меня не сбивай,- чмокнул в кончик носа.- Я чемпион в намыливании и смывании пены!

Это было смешно и легко. А главное - понятно. Про радости плоти. Про секс. Это было позволительно в отличие от опасной, даже травмоопасной любви.

Раздевались, помогая друг другу, перемежая избавление от одежды короткими объятиями и легкими поцелуями. В конце концов мужчина подхватил нагую женщину и перенес сразу в душевую кабину, не очень-то и рассчитанную по понятным причинам на двоих. Но невозможность отодвинуться только больше возбуждала, а сильные пальцы Дудакова, намыливающие кожу, разминающие одновременно усталые мышцы дарили покой и расслабление каждой клетке.

Решила не отставать, набрала в ладонь геля и растерла по груди:

- У тебя тоже титулы в чемпионате по намыливанию?- пошутил Дуд, но ему не ответили.

Пальцы покружили по плечам, вспенивая гель, легко провели по соскам и беззастенчиво устремились вниз, где и без всякой дополнительной стимуляции было жарко и становилось все горячее.

- Не дойдем до постели, если продолжишь, - хриплым шепотом предупредил Сергей.

Ответом стал короткий грудной смешок и кружащий от корня до головки пальчик, замерший и легко потерший небольшое отверстие на самой вершинке.

Мужской вскрик потонул в звуке льющейся воды. Он чувствовал ее ладонь, ритмичные движения которой отзывались в нем желанием наращивать амплитуду своими бедрами. Мял губами полные губы, перебирал в пальцах темные горошины возбужденных сосков на небольшой груди и так почти до предела.

Прижал спиной к матовому стеклу душа, поднял женскую ногу. И всё повторилось, как в тот, первый, раз. Головка члена скользнула по набухшему клитору, словно коротким поцелуем встретилась с ним и двинул себя ниже, глубже, туда, где гостеприимно обнимут мышцами гостя, помогут проникнуть до предела, будут требовать остаться дольше, и приветственно сокращаться при возвращении.

Женская ладонь соскользнула с ребер на ягодицы, сжимала сильнее атакующее тело, вторая ладонь до боли впивалась пальцами в бицепс руки, поддерживающей ее за бедро. Атака, отступление, новый удар, еще один маневр. Волна покатила, заставляя тело вздрагивать, стремясь максимально глубоко. Усилием воли полностью вышел и дал брызгам спермы упасть на женские бедра и лобок.

Смывал нежно проводя руками, чуть заныривая глубже, где было до сих пор горячо и скользко.

- Ты не успела?- шепнул вопрос на ухо и чуть потер горошину между складками.

Бедра подались навстречу пальцу. Рука двигалась внутри, то почти доходя до влагалища, то сосредотачиваясь на возбужденной бусине, потирая чуть выше или ниже чувствительнейшей точки, а после легко пробегая по ней. Прикосновения языка и зубов к соскам отправляли импульсы через вздрагивающий живот в самую глубину. И когда казалось до пика не больше полушага, все кончилось.

Мужчина выключил душ и позвал:

- Идем.

Вытирал полотенцем будто нарочно избегая прикосновений там, где они были нужны больше всего. Подхватил на руки и отнес в постель.

Следующее прикосновение к едва начавшей остывать плоти вызвало грудной гортанный выкрик, потонувший в поцелуе.