Трое на двуспальной кровати (СИ)

- Она же как волна после атомного взрыва! Рядом с ней живыми не остаются!- покачал головой Розанов

Серега ушел быстро, хотел остаться живым. А Даня ощущал эту ауру прокатов совсем иначе. Она была будто утяжеленное одеяло с успокаивающим эффектом. Его мятежная, тонкая, нервная душа нуждалась в том, что бы придавливало ее к сути и земле. Тогда он, хоть и вился волчком, припадая к бортику и взлетая за ним, следом за спортсменами, но не терял себя. Потому что Этери держала, давила, укутывала тяжестью своей силы. И этим же толкала в бой спортсменов.

Девчонки задергались сегодня еще и поэтому. Не было их камертона, их настройщика, их атмосферы. Успокаивал, как мог, но полного покоя так и не добился. На льду пара заканчивала программу, когда Этери чуть сдвинулась и, поймав взгляд Дани, легонько кивнула головой, показывая, что надо бы отойти. Женя и Вова топтались на выход, Леша тихонов спокойно стоял рядом, ничего не объясняя и никуда не влезая.

Трое тренеров в углу трибуны красных негромко обсуждали то, что пропустили Этери с Дудом. И в части подготовки,и в части общих позиций и раскладов по турниру. Мишель удивленно высунула мордочку, но тут же снова спряталась в уголок.

- Все, я больше не хочу быть лицом ТШТ,- завершил летучку в углу Дудаков.- Этери, пусть твой “Первый” делает, что хочет, а стой сама у бортика и улыбайся! Я к девчонкам!

На самом деле Сергей Викторович не так уж тяготился своей ролью в первом ряду, ему всего лишь не нравилось, что Этери затерли на зады. Один день он так и быть следовал указаниям начальства, но на второй начал тихо гнуть удобную ему линию. Дуд был не Даня. Он не по части открытых войн. У него партизанщина. И она приносила свои плоды.

Надо льдом зазвучал Крыжановский. Пигмалион и Галатея уже начали программу, когда привычно и уверенно Этери подошла к бортику мощным локомотивом, а вагончики Дудаков и Глейхенгауз встали по правую и левую руку от нее. Это была молчаливая демонстрация, хоть вроде им никто и не запрещал так стоять, но что-то говорило, что фронт един и при любой попытке нарушить это единство развернется по обоим флангам равными силами сопротивления.

Только мелкие детали указывали на то, что силы перестроились внутри коллектива, но ни одна душа из праздных наблюдателей не обратила бы внимания, что женщина теперь стоит почти вплотную совсем к другому помощнику, что жесты синхронизируются теперь иначе, что даже слова говорятся немного в другом тоне и темпе. Но факт этот ровно ничего не значил для дела. Дело у них оставалось общее. Одно на троих. Остальное - потом.

Они летели в сотый, если не тысячный раз за парой, каждый следил за своим, но все вместе создавали общую картину, которая после станет единственно цельной. Именно ее они будут дальше обсуждать со спортсменам.

- Прилично,- кивнул Дудаков, глядя на каскад.

- Женя хорошо,- одними губами Этери одобрила дорожку фигуристки.

- Вова - нормально,- поддержал Даня.

Они вроде и не говорили почти, но постоянно делились увиденным. И именно их общее видение Этери выразила одобрением Тарасовой, в котором была адже фраза “как никогда”…

- Да?- обрадованно подняла глаза Женя.

- Да,- кивнула блондинка, поправляя на ней спортивную кофту.

- Ну и хорошо,- спрятала радость девушка.

Пока Леша Тихонов отдувался на тренерском месте медийной персоны, Даня ходил в подтрибунном, проверять, все ли в порядке, Этери в последний раз пыталась увещевать Дудакова, что так они не договаривались. Это ее место - сзади.

- Ты сегодня меня откровенно злишь,- негромко напирала женщина.

- Я решил, что это будет такой день,- чуть улыбнулся Дуд.

- Об этом тоже поговорим,- нахмурилась Тутберидзе.

- Ага… дома,- усмехнулся Сережа и легонько развернул ее ко льду, где уже готовилась следующая пара.

И отошел так тихо, что Этери и заметить не успела, как на его место встал Леша Тихонов. Лишь обернувшись, увидела смену караула и удивилась.

Они техничные,- кивнул Тихонов на мчащих мимо по льду подопечных Москвиной.- Будущее нашего парного.

Пока перекидывались словам, заметила, что вернулся Даня, а Дудаков прочно осел в зале подготовки.

- Вот ведь жук!- пробормотала себе под нос женщина.

Но теперь уже не понимала, то ли ей злиться, то ли восхищаться. Зато осознала, как этот обтекаемый мужчина умудрялся водить за нос столько лет мать своей дочери, впрочем, и не ее одну.

Взгляд невольно упал на спину маленькой женщины, стоящей у бортика и наблюдающей за спортсменами на льду. Как-то во время короткой беседы тамара Николаевна сказала:

- Я у Игоря, супруга моего, научилась в свое время, что вовремя сказанные слова - золото, а вовремя несказанные - платина. Мы и прожили столько, наверное, потому что смогли вовремя говорить и вовремя помолчать. В том числе, делая по-своему.