«Трое на качелях» и другие пьесы

Сенатор Орси. Потому мы и следуем советам, которые вы нам дали: рассказываем о наших делах, втягиваем его, предлагаем ему доли в них, ключевые должности, даем ему…

Джакомо. Давайте, и вам воздастся.

Сенатор Орси. Да-да, вы правильно говорите. Но проблема в том, что он в ответ не открывает своих карт, не предлагает ничего взамен. А если он неожиданно умрет? Я в таком случае остаюсь с дохлой мухой в кулаке.

Джакомо. Но есть я. А я, уверяю вас, в курсе всех его дел.

Сенатор Орси(после паузы). Место в административном совете Дома беспризорных детей… вас устроило бы?

Джакомо. Только в качестве гарнира.

Сенатор Орси. Вот как? А… что бы вам было интереснее?

Джакомо. Мне нравятся банки.

На веранде появляется Мария Виттория, всем видом показывая, что было бы лучше, если присутствующие покинули сад.

Сенатор Орси(не замечая ее). Мои возможности в банках очень ограничены…

Джакомо. Не скромничайте, сенатор Орси. Мне, к примеру, достаточно известно о вашей роли в руководстве «Католического банка Ланге»… Пройдем в мой кабинет.

Сенатор Орси. А вы не боитесь? Стены имеют уши.

Джакомо. Не только стены. Деревья тоже.

Орси, с недоумением оглядев деревья, следует за Коломбо по лестнице на веранду и в дом.

Мария Виттория, дождавшись их ухода, спускается в сад. В руке у нее книга. Спустя некоторое время появляется Бьянка Мария.

Бьянка Мария. Почему ты ушла, Мария Виттория? Я ведь с тобой разговаривала…

Мария Виттория. Мама, я не хочу больше никаких разговоров!

Открывает книгу и делает вид, что читает.

Бьянка Мария. Что ты делаешь?

Мария Виттория(сухо). Я читаю, мама, не видишь?

Бьянка Мария. Почему ты говоришь со мной таким тоном?

Мария Виттория. Потому что ты задаешь бессмысленные вопросы. Очевидно же, что я читаю.

Бьянка Мария(мягко). Было бы очевидно, если б ты не держала книгу вверх ногами, Мария Виттория.

Мария Виттория нервно переворачивает книгу, с силой захлопывает ее и прекращает ломать комедию.

Ты даже не знаешь, что я хочу тебе сказать… Я много думала сегодня ночью… Вчера вечером события застали меня врасплох… Первая моя реакция была… она соответствовала той роли, которая… роли матери… Но сегодня ночью, пока твой отец читал, я притворилась спящей и размышляла… Мне так живо представилось, в какую трагедию может превратиться твоя любовная история… как разрушится твоя жизнь… Я спрашивала себя, не является ли это Божьим наказанием за мои грехи…

Мария Виттория(нервно перебивает ее). Какие у тебя грехи, мама! И что это за мелодраматический лексикон: трагедия любви, разрушенная жизнь! Как будто я должна умереть старой девой из-за того, что этот засранец… Только не падай в обморок, мама, прошу тебя!

Бьянка Мария. Можно, я продолжу?

Мария Виттория. Прости, я тебя слушаю.

Бьянка Мария. Еще я думала, что ты будешь счастлива, несмотря ни на что. Конечно, удар был очень сильным… но что поделать… все мужчины одинаковы! Чтобы убедиться в этом, не обязательно становиться несчастной. В том, что случилось, нет твоей вины. И его тоже. Никто не может отвечать за то, что случилось до его рождения. Думаю, даже в Евангелии можно найти что-нибудь в этом роде… В общем, вы поженитесь и будете счастливы.

Мария Виттория. Мама!..

Бьянка Мария. Я знаю, что ты хочешь сказать: позиция твоего отца. Я подумала и об этом. Он никогда не выступал против равенства между людьми, если только это не касалось экономических вопросов. Следовательно, и он, по сути, не может иметь ничего против доктора Коломбо, которого знает много лет и к которому прекрасно относится. Конечно, твой отец очень принципиален в вопросах, касающихся нашей семьи. Но я знаю, как можно снять проблему. Поскольку респектабельность семьи – это, прежде всего, внешние приличия, достаточно, чтобы… недоразумение с отцом доктора Коломбо сохранялось в абсолютной тайне… чтобы об этом ничего не узнала твоя тетя Анджела… ни она, ни кто другой…

Мария Виттория. Мама, но это самое обыкновенное лицемерие!

Бьянка Мария. Ты осмеливаешься считать лицемерами своих родителей? (Пауза). И почему самое обыкновенное? Мне, напротив, оно кажется резонным, хорошо продуманным. Это то, что иезуиты называют ложью во спасение… или притворством во спасение…

Мария Виттория. О Господи, мама!