«Трое на качелях» и другие пьесы

Сенатор Орси. Нет, конечно, если мы захотим довести ситуацию до абсурда, то возможен любой вывод. Но я отказываюсь опускаться на этот уровень. В чем мне оправдываться? Доказывать корректность моих поступков? Но я даже в мыслях не допускаю, что она может быть поставлена под вопрос! Я давно собирался сказать вам об этом, дорогой доктор Фокс, с тех пор, как именно вы, насколько мне известно, начали распускать эти слухи…

Фокс. Не начни вы первым, пытаясь бросить тень на продвигаемый мною план региональной реконструкции…

Сенатор Орси. Да, но только после того, как вы, непонятно, с какой стати, потребовали начать расследование деятельности «Банка ди Комо»…

Фокс. Это был мой ответ на ваши махинации с лекарствами фонда Фармацевтического союза…

Сенатор Орси. Но какое отношение ко мне имели лекарства?

Фокс. Точно такое же, как и транспортные накладные автомобильной компании международных перевозок.

Сенатор Орси. Ну уж это, простите!..

Падре Гатти. Братья! Братья! Дети мои! Прекратите! Во имя любви к Господу! Так мы ни о чем не договоримся!..

Фокс прижимает руку к сердцу, морщится, закрывает глаза, глубоко дышит.

Видите? Вот что случается, когда дух общинного братства подменяется духом дьявольского материалистического антагонизма. Разве для того мы здесь, в столь радостный день? К чему нам копаться в старых недоразумениях, нелепых двусмысленностях и ядовитых сплетнях? Не лучше ли обсудить новые возможности, попытаться достичь согласия и гармонии в изменяющихся условиях? Мир, братья! Эт пакс ин терра хоминибус волунтатис. Помолимся, братья.

Все складывают руки в молитвенном жесте, склоняют головы на грудь.

Минута покаянной молитвы.

Сенатор Орси возвращается в наш город из Рима, сенатор Фокс оставляет его, чтобы отправиться в Рим. Здесь мелкие заботы об общих интересах, там огромные управленческие возможности. Правая рука забывает о том, что левая рука делала в прошлом, и обе руки сходятся в братском пожатии… Обменяйтесь знаками примирения, братья.

Фокс и Орси пожимают друг другу руки.

Падре Гатти кротко благословляет их.

Фокс. Мне нужны друзья, синьоры. Я собираюсь покинуть вас…

Сенатор Орси. Не говорите так!

Фокс. Нет, я имею в виду отъезд в Рим, сенатор! Но одна только мысль о том, что я оставляю здесь все наработанные связи, так долго создаваемые и культивируемые… в первую очередь, разумеется, во имя общественных интересов… зная, что им со всех сторон грозит опасность…

Сенатор Орси. Не с нашей, уверяю вас! Больше того, именно по этому поводу мы здесь. Не разделяя ваших опасений, что вы из Рима не сможете контролировать ваши здешние проекты, мы, тем не менее, явились сюда предложить вам участие и в наших проектах. Если вам интересно.

Фокс. Ну, конечно, дорогой, мне это было интересно! И даже очень. К сожалению, я понятия не имею, что вы имеете в виду, говоря о ваших проектах.

Падре Гатти. Мы и собирались рассказать вам об этом.

Фокс. Что-то я слышал краем уха об обществе Охраны материнства и младенчества…

Сенатор Орси. Вы намекаете на Дом беспризорных детей?

Падре Гатти. Это благотворительное учреждение, которое опекает более трехсот подкидышей по всей Италии…

Фокс. За сто евро чистыми в день на душу… за счет государства…

Сенатор Орси. Только не говорите мне, что ваша дочь обходится вам меньше, чем сто евро в день.

Фокс. Не скажу. (Кротко). Но я еще ее и кормлю.

Падре Гатти. У них высококалорийная и обильная еда, доктор Фокс, это я вам гарантирую.

Сенатор Орси. Падре Гатти – духовный отец Дома беспризорных детей. К тому же не стоит их перекармливать? Нас же потом съедят эти взрослые, помешанные на диетах, формах и лишних килограммах?

Падре Гатти. Братья, я боюсь, что так мы утонем в деталях. Сегодня в Риме стольким учреждениям подобным нашему, разные политиканы и демагоги угрожают закрытием… И мы здесь не гарантированы от такого… Поэтому, если бы сейчас вы порекомендовали кого-нибудь… а лучше самого себя… в административный совет Общества… Вы сможете сами сделать несколько шагов?

Фокс. Да.

Падре Гатти. Тогда пойдемте, я вам кое-что объясню.

Берет его под руку. Уходят.

Сенатор Орси(почувствовав свободу с заметным нетерпением, Коломбо). Вы, действительно, в этом уверены?

Джакомо. С его сердечными проблемами он не протянет и двух месяцев. Вы разве не видите, что он едва держится на ногах?

Сенатор Орси. Да, но когти и язык у него все еще в порядке!

Джакомо. Прошу вас, сенатор, только никому: вчера вечером у него был повторный приступ.