«Трое на качелях» и другие пьесы

Синьор. Мама, я тебя не понимаю. О чем ты говоришь?!

Женщина. Хватит! Будет так, как сказала я! Найди мне хорошего адвоката. И позови полицию. Звони сейчас же. Нет, езжай за полицией. Уходи отсюда! (Голос ее задрожал). Я хочу… я хочу остаться одна…

Синьор. Боже, мама, из какого материала ты сделана?!.. Каин убил Авеля, а Ева, их мать…

Женщина(глухо, требовательно). Уходи. Ничего не говори больше. Уходи!

Синьор медленно пятится, затем поворачивается и бежит, спотыкаясь, по тропинке.

8

Женщина одна.

Женщина. Сколько лет прошло с того дня?.. Очень много! Тогда все прошло хорошо… Во всяком случае, как я задумала. Адвокат тем еще пройдохой… и никто, ни карабинеры, ни судьи, не задали мне много вопросов. Меня признали убийцей, как я и заявила. Дело почти моментально закрыли. В тюрьме я не пробыла и дня… Пара недель в клинике… под охраной, как положено… две, три, четыре экспертизы… и смешной вердикт… только чтобы напомнить, что нельзя убивать никого, даже собственного сына… смягчающие вину обстоятельства… условное наказание… и тут же на свободу. Мешок денег адвокату. И все!

Появляется, или уже появился, Бомж. Его рубашка в крови на уровне сердца.

После суда я чувствовала себя выжатой, как лимон. Мне не хотелось жить. На кладбище я ходила каждый день, иногда даже чаще, чем раз в день, и разговаривала с ним… Когда он был жив, всегда говорил он. А когда его не стало, разговорилась я. Мало-помалу. Потом…

Вошел, или войдет, Синьор. На шее у него петля, которую он носит как шарф или фуляр.

Потом я потеряла второго. Его нашли в ванной офиса… он оставил записку, где было всего одно слово: хватит!..

Синьор. Мне было достаточно.

Женщина. И ничего для матери: извини меня, или что-то подобное… Так я осталась одна. С компанией на моих плечах. (Короткий горький смешок). И сразу налетели мародеры. Со стороны и изнутри. И я сказала: да заберите вы все, и пропадите пропадом!.

Синьор. Ты ждала моего прости, мама? Но за что? Разве не ты должна просить у меня прощения?

Женщина тихо плачет.

Бомж. Не трогай ее. Даже сейчас ты не можешь оставить ее в покое. (Подходит к Женщине). Тихо, мама, успокойся. Все прошло. Теперь тебе ничего не нужно.

Синьор. Все прошло? А если, наоборот, все только начинается? (Другим тоном). Мама, я спрашивал тебя много раз, но ты мне так и не ответила: почему ты ушла с ним?

Женщина молчит.

Бомж. Скажи ему, мама. Заодно и я узнаю.

Женщина. Однажды, много лет назад, когда он был совсем маленьким, а я целыми днями пропадала на работе… я вернулась очень поздно… он уже лежал в кроватке. Я захотела его поцеловать, но он грубо оттолкнул меня и сказал: мне было так плохо без тебя, а тебя все не было и не было… а сейчас уйди, я хочу спать.

Синьор(не понимая). Это все?

Женщина. Это все.

Синьор(пораженно). Это и есть ответ?.. Мама, ты шутишь!

Женщина падает на колени и, тихо плача, молится.

(Брату). Ты что-нибудь понял?… Мама!..

Бомж. Оставь ее в покое.

Синьор. И так всегда! Когда она не знает, что ответить, начинает молиться!

Бомж. Вот и не мешай ей!

Женщина(не обращая на них внимания). Святая Мадонна… ты, видевшая сына своего распятым на кресте… скажи мне, чувствуешь ли ты свою вину?.. За то, что не смогла остановить его, твоего ребенка?.. За то, что не удержала его рядом с собой?.. Упрекала ли ты когда-нибудь себя?.. Не пыталась ли дать ему то, что он искал, лишь бы он не платил за это своей жизнью?.. Или ты тоже была плохая мать?.. (Замирает, бормочет слова молитвы себе под нос).

Синьор с недоумением смотрит на нее, делает жест, в котором читается: что она несет?…

Бомж, также жестом, просит брата не мешать матери.

Оба брата отходят и поворачиваются к ней спинами.

Женщина начинает говорить все громче и громче.