Трое отправляются на поиски

– Хорошо, – огрызнулся один из них. – Пусть будет по-твоему! Но если мы задержимся больше чем на полчаса, я не пойду. Утром здесь будет береговая охрана, и связной не покажется.

– Не беспокойся, за полчаса мы управимся, – примирительным тоном сказал другой. – Не бойся, брат. Мы закончим еще до того, как взойдет луна. Пойдем.

Прохрустели их торопливые босые шаги по мокрому песку. Спустя несколько мгновений Ваффи осторожно приподнял голову над краем землянки и огляделся. Он увидел, как две темные фигуры обогнули мыс и растворились в сумерках.

Давид с Ваффи обменялись многозначительными взглядами. Вдвоем им казалось не так страшно. Ваффи был исполнен отвагой.

– Полчаса, – произнес он с придыханием. – У нас навалом времени. Нам хватит и пяти минут подняться на скалу и посмотреть, что они там спрятали. Еще до их возвращения мы успеем скрыться.

Давид колебался. Его сердце гулко стучало в груди; но им выпадал реальный шанс, узнать наконец хоть что-нибудь о незнакомцах. Он кивнул, и мальчики выбрались из землянки и огляделись. Сумерки сгустились так, что невозможно стало различить предметы всего в нескольких метрах. Но ребятам такие обстоятельства были наруку. При свете дня Давид ни за что не отважился бы подойти к лодке. Но в сумерках, как ему казалось, бояться было нечего. Даже если незнакомцы вернутся раньше, мальчики смогут заметить их идущими по мысу и успеют вскарабкаться на утес, перелезть через ограду и оказаться дома.

Ребята прокрались к скале и проворно взобрались на нее. Впереди шел Ваффи, а следом за ним Давид. Ваффи первым добрался до края скалы и заглянул в лодку.

– Ну, что там? Говори скорее! – Давид сгорал от нетерпения.

– Ничего не видно, – прозвучал шепот друга. – Кажется, в лодке ничего нет, но, погоди, наверняка, они спрятали свою кладь под куском брезента, что лежит на дне лодки.

– Дай мне тоже посмотреть, – попросил Давид, заглядывая Ваффи через плечо. – Ведь где-то же должны быть спрятаны те длинные свертки. А вдруг у этой лодки двойное дно?

– Сейчас я спущусь и обследую ее, – храбро заявил Ваффи. – А ты оставайся тут и гляди по сторонам. Тебе видно мыс?

– Да, – нерешительно сказал Давид. – Только… Так быстро темнеет… Ваффи, поторопись.

Ваффи спрыгнул в лодку с негромким стуком и начал проворно шарить руками под куском брезента. Один его край легко поднялся, и Ваффи даже присвистнул от радости. Было еще достаточно светло, чтобы увидеть, что лежало на дне лодке. Аккуратно связанные бечевкой – ствол к прикладу – там лежало несколько ружей.

– Их собираются переправить через границу, чтобы вооружить воюющих в другой стране людей, – взахлеб проговорил Ваффи. Приятное самодовольство наполнило его юное сердце. – Давид, мы никому не должны рассказывать об этом. Наш народ воюет на их стороне. Что, там на мысе, есть кто-нибудь?

– Не вижу, но… – дрожа, сказал Давид, напряженно вглядываясь во тьму. – Ваффи, быстрее, здесь… ай!

В этот миг кто-то стукнул Давида по голове и обхватил руками. Кто бы это ни был, он подкрался с противоположной стороны утеса, тогда как Давид изо всех сил вглядывался в ту сторону, где темнели очертания мыса.

Сопротивляться было бессмысленно: сильные руки стиснули его как клещи, и мгновение спустя Давид увидел над собой смуглое бородатое лицо.

Ваффи продолжал неподвижно стоять в лодке, держа в руке приподнятый край брезента.

– Так-так, – сказал бородач таким спокойным и зловещим голосом, что у Давида застыла кровь в жилах. – Значит, вы думали, что двое пришли и ушли. Но теперь-то вы знаете, что мы никогда не оставляем наши ружья без присмотра. Всегда есть некто третий. Ты, европеец, спускайся в лодку, держи руки за спиной и сиди тихо. Если кто-нибудь из вас шевельнется, я выстрелю.

Он схватил Давида за ворот рубашки и опустил в лодку, усадив его лицом к морю. Никто из мальчиков не решался поднять голову. Давид сидел как скованный, и его тело вскоре начало ныть от боли, но он был так напуган, что боялся пошевелить даже мизинцем. Мальчик бросил взгляд на Ваффи, который сидел неподвижно, как статуя, и в сумерках его лицо показалось Давиду невероятно белым. Скала закрывала собой утес, на котором дружелюбно светились окна родного дома, а полоска голубого неба над головой становилась темнее с каждой минутой. Давид, цепенея от страха, смотрел на небо. Вдруг он увидел звезду, ту самую первую звезду над бухтой, яркую и одинокую, как звезда на его рождественской елке.

Уже потом, спустя некоторое время, когда страх и мрак этой ночи уже казались ему далеким далеким кошмаром, Давид часто вспоминал эту звезду.

Глава седьмая Лунная дорожка