Трое под одним саваном

Похоже было, что она спрашивает, где его все это время носило. Видимо, мистер Жюль Осборн, чтобы увидеться со мной, улизнул от своей дражайшей. Я вернулся к своему столу и просмотрел записи, сделанные по ходу его рассказа. Мистер Осборн тайком от своей жены потратил сто тысяч долларов на драгоценности для некоей «а... э... юной леди». Два дня назад эти драгоценности были похищены из дома девушки, которую звали Диана Борден. Диана так сокрушалась в связи с потерей своих побрякушек, что выставила мистеру Осборну ультиматум: если милый Жюль не купит ей новые цацки или не вернет прежние, то до ушей миссис Осборн может дойти некая информация. И теперь, перед перспективой расстаться еще с одной сотней тысяч долларов, милый Жюль охотно заплатит мне десять тысяч, если я найду украшения.

Осборн не обращался в полицию, так как не желал, чтобы сведения об этом деле попали в журнал дежурного офицера. Он навел обо мне справки, убедился, что мне можно доверять, и вывалил свою проблему мне на голову. Время поджимало, потому что, как он сказал мне:

— Я полностью уверен в ювелире, но меня очень беспокоит Диана. Она может выйти на тропу войны в любую минуту. В любую. — Он тяжело вздохнул. — Если моя жена о чем-нибудь узнает, она подаст на развод и отсудит себе миллион долларов в год алиментов. И тогда мне придется, при нынешних налогах, залезать в долги.

Во всяком случае, Осборн жаждал действий. Диана снимала квартиру на Джинизи-стрит. Я положил тысячу долларов в бумажник, сел в свой черный «кадиллак» и отправился в Голливуд.

Глава 2

С первого взгляда на Диану я понял, что она стоила тех сотен тысяч долларов, что Жюль тратил на нее. И еще кое-что в Диане было ясно с первого взгляда: в частности то, что она — женщина. Слишком много женщин в наши дни похожи на мужчин, но эта малышка была другой породы. На ней была черная с алым пижама с серебряным поясом вокруг муравьиной талии. Черную половину пижамы представляли свободные струящиеся брюки с разрезами до колен, на которых, как я автоматически отметил, красовались аппетитные ямочки. Красная же часть состояла из тончайшей мерцающей блузы, натянутой либо на гигантские силиконовые формы, либо на изрядное количество личной Дианиной плоти.

Она выглянула за дверь, подняла на меня глаза, один из них прикрывала небрежная прядка рыжих волос, и пропела:

— Хэлло, хэлло, хэлло!

Я обернулся, но за моей спиной никого не было.

— Это все мне? — поинтересовался я.

— Именно! Ты такой здоровый, что тянешь на три «хэлло». Ты ведь Скотти, правда?

— Шелл Скотт. Как ты догадалась?

— Мне Папочка позвонил. Он сказал, что ты зайдешь. — Она приоткрыла дверь и наполовину высунулась из нее — одной рукой и одной ногой, — прижавшись к ребру двери. Несколько секунд девушка молчала, улыбаясь мне, а потом сообщила: — Он сказал мне, что ты здоровяк, нос немного набок, натуральный блондин, волосы короткие и стоят дыбом, и что я должна вести себя вежливо и во всем помогать. — Она лукаво хихикнула. — Входите, мистер Скотти. Меня зовут Диана.

Похоже было, что разговор с этим юным созданием будет непрост. Когда я протискивался в дверь мимо нее, она опять заговорила:

— Папочка не сказал мне про твои смешные белые брови. Они что, приклеенные? — Она протянула руку и игриво подергала меня за бровь.

— Нет, — отрезал я. — Они не приклеенные. А я...

— Ты принес мои драгоценности? — заинтересованно спросила она.

— Какого дьявола... — начал было я.

— Да я знаю, что не принес, — перебила она меня. — Это я шучу. Что ты сразу! Проходи, садись. Выпить хочешь?

— Нет. Мне нужно с тобой поговорить. Сядь в кресло, только на другом конце комнаты, черт побери, и давай поговорим. О'кей? — зло скомандовал я.

Она сделала вид, что надулась, продемонстрировав мне полную, чувственно изогнутую нижнюю губку. Я уселся. Она тоже плюхнулась в кресло и закинула ногу на ногу. Черная ткань от разреза открыла белоснежную и мягкую, словно облако, кожу. Вдруг она вскочила, плюхнулась на длинный серый диван, перекатилась по нему на живот и улеглась, глядя мне прямо в лицо. Эта девчонка прямо-таки напоминала котенка — я имею в виду прыгучесть, энергию и грацию. На вид ей было лет семнадцать, и рядом с ней я начал ощущать себя руиной, черствым клубком пересохших артерий тридцати лет от роду.

Наконец мы добрались до вопроса о драгоценностях. По дороге я заехал в ювелирный магазин Монклера, где Осборн покупал своей кисочке цацки. Там я взял полный список купленного. Осборн договорился, чтобы мне его подготовили. Речь шла в основном о бриллиантах и для разнообразия паре изумрудных брошек. Я сверил свой список с тем, что Диана перечислила мне по памяти, и, надо сказать, память ее ни разу не подвела. Затем я попросил ее рассказать все, что ей известно о самой краже.