Трое против Колдовского Мира. III-V

Я научилась управлять собаками с помощью нужных команд, к которым те были приучены со щенячьего возраста, и когда все необходимое было уложено в сани, заняла свое место в цепочке как раз позади Айфенга.

Мужчины выстроили сани с Женщинами и скарбом в ряд, а сами следовали на легких санях по бокам нашей колонны; в пути они охраняли тяжело нагруженные сани, а порой, если ход почему-либо затруднялся, помогая собакам тащить, тянули их за веревки или подталкивали сзади. Но по песку, камням и земле мы двигались недолго и вскоре, поднявшись вверх по обледеневшему заснеженному склону, попаши совсем в другой мир. Ехать по снегу стало несравненно легче, наша охрана развернулась веером чуть в стороне от основной вереницы саней, создавая защитный барьер на случай нападения.

Мы передвигались по совершенно пустынной земле, я нигде не видела ни единого признака цивилизации, хотя бы очень давней, какие всюду были заметны, например, в западной части Эскора. Все это было очень странно. Эта страна, несмотря на то, что сейчас была спрятана под заносами зимних бурь, казалась мне очень богатой и плодородной, она могла бы стать пристанищем для многих людей, дать кров и пищу. Однако нигде не встречалось никаких следов ферм, никаких развалин, говоривших о том, что некогда, может быть, еще у древних здесь были какие-то хозяйственные постройки.

На второй день нашего путешествия мы, наконец, вышли к реке. Ледяная корка покрывала оба берега и простиралась дальше по самой поверхности реки, оставляя нетронутой лишь темную полоску воды на середине. И тут я впервые увидела хоть какой-то признак того, что это не совсем заброшенная, дикая местность. Берега реки соединял мост, столбы опор довольно хорошо сохранились, за исключением нескольких, стоящих посредине потока.

По краям моста возвышались башни-близнецы с бойницами для защиты от нападения, очень большие — в каждой без труда можно было бы разместить гарнизон. Одна из этих башен сохранилась прекрасно, три других полуразрушены, на верхних ярусах не было крыши, да и стены сохранились не везде.

Как раз посередине между двумя ближайшими к нам башнями стояла огромная каменная арка с письменами, вырезанными так глубоко и четко, что их де сих нор можно было различить. И символ, который был высечен там, я уже видела прежде на Юттиных манускриптах с рунами: перекрещенные меч и жезл.

Гладкий снежный покров по другую сторону моста наводил на мысль, что там проходит дорога, но никто не знал, что может ждать на ней. И хотя я не обнаружила никаких следов Тьмы среди этих развалин, мы сделали большой крюк, чтобы обойти это место и не приближаться к руинам.

Возможно, вапсалы уже давно знали, что здесь могла быть ловушка, и остатки древних строений вызывали их недоверие. А я внимательно вглядывалась в этот мост, хотела знать, куда он ведет, вернее, куда вел когда-то и что означают эти знаки над воротами. На мой взгляд, это были не руны, а скорее геральдические символы какого-нибудь народа или племени.

Подобного рода опознавательные знаки уже давным-давно не встречались в Эсткарпе, однако некоторые люди древней расы, которым удалось избежать резни, устроенной в Карстене, и спастись бегством через горы, продолжали использовать символику.

Мы не стали переправляться через реку, на этой стороне не было никаких признаков дороги, и сани двинулись параллельно течению, на восток. Я подумала, что эта река должна впадать в восточное море, очевидно, к нему мы и направлялись.

После долгих раздумий я выбрала женщину, которая могла бы мне помогать по хозяйству и во время второго нашего ночного привала попросила Айфенга дать мне в помощь вдову Бахай, что он тотчас же разрешил. Вероятно, первая жена сына Бахай не очень обрадовалась этому, потому что Бахай, несмотря на свою тупую и невыразительную внешность, была великолепной работницей. Когда она обосновалась в моем жилище, все пошло с такой же легкостью, как и раньше, когда служанки Ютты заботились о нас и вели хозяйство. Кроме того, она не проявляла никакого интереса к моим колдовским занятиям, а когда наступала ночь, забиралась под свое покрывало и сразу начинала храпеть, и я вскоре перестала обращать на нее внимание.

Я продолжала свои поиски с каждым днем все настойчивее и напряженнее. В последние дни у меня часто возникало почти физическое ощущение опасности. И как только это тягостное чувство поднималось во мне, я брала деревянную доску и гадала по ней, но всякий раз она успокаивала меня. Однако я опять сделала очень большую ошибку, спрашивая про себя одну, и по сей день не перестаю сожалеть об этом.

Наш путь вдоль реки в конце концов вывел нас к морю; под зимним небом лежало мрачное и унылое пространство; ледяные пальцы ветра старались отыскать какую-нибудь прореху в одежде. Наверное, это и были те самые места, куда стремилось племя, и под этими ветрами они, судя по их лицам, чувствовали себя счастливыми, как изгнанники, вернувшиеся в родные края после долгих скитаний.