Трое шведских горных мужчин

Я чувствую, как изливаюсь ей в рот, моя горячая сперма скользит по ее горлу. Ее глаза закрываются, когда она глотает, посасывая меня, и это зрелище такое чертовски горячее, что я не могу удержаться, чтобы не потереться о ее лицо. Такое чувство, что я кончаю гребаные годы, все напряжение покидает мое тело, когда я погружаюсь в нее, но она не отстраняется, когда я кончаю ей в рот. На самом деле, ей, кажется, это нравится. Она снова начинает стонать вокруг моего члена, уставившись на меня, ее задница извивается на диванных подушках, на которых она лежит, ее щеки краснеют. По ее дрожащим бедрам я вижу, что она готовится к очередному оргазму. Мой мозг все еще затуманен эндорфинами, я наклоняюсь и начинаю грубо ощупывать ее сиськи, сильно дергая за один из ее сосков. Она вскрикивает, выгибается дугой и снова кончает с криком, ее рот приоткрывается, когда она бьется в конвульсиях. Напротив меня кричит Илай, когда он сжимает ее бедра и взрывается в ней, все его тело дрожит. Дэйзи продолжает кончать, постанывая, задыхаясь и извиваясь под нами обоими. Я сжимаю ее груди, чувствуя, как ее сердце колотится под моими пальцами, и она извивается, снова хватая мою руку, цепляясь за нее.

В конце концов она успокаивается. Несколько секунд мы все молчим, тяжело дыша. Я тру глаза, осторожно вытаскивая член из ее рта. Я чувствую себя легче, чем когда-либо за последние годы. Все цвета в комнате кажутся мне слишком яркими, как будто я нахожусь во сне.

Дэйзи вздыхает подо мной, сворачиваясь калачиком на диване.

— Я мечтала об этом, — говорит она с придыханием, вытирая свои красные губы тыльной стороной ладони. — О вас всех вместе. Я мечтала об этом. — Она тянет мою руку вниз и кладет ее себе под щеку, как подушку, затем наклоняет ко мне свои губы. — Поцелуешь меня?

Я колеблюсь. Боже, как я этого хочу. Она выглядит такой милой, распластавшись подо мной. Я даже не помню, когда в последний раз целовался с кем-то, но мои глаза притягиваются к ее мягким губам, как магниты. Я прочищаю горло.

— Я не целую девушек, с которыми сплю.

— Что, никогда?

— Нет.

— У тебя очень неприятный запах изо рта или что-то в этом роде? — Я закатываю глаза. Она потягивается. — Серьезно, я только что отсосала тебе, а ты даже не чмокнешь меня?

— Нет.

Она слегка хмурится.

— Ты странный, Мишка, — шепчет она, прижимаясь щекой к моей руке.

— Не называй меня Мишкой.

Она напевает. Ее глаза, трепеща, закрываются.

Я поднимаю бровь.

— Устала?

— Она хуже нас, — вставляет Илай. — Всегда хочет заснуть сразу после этого. — Он сжимает свод ее стопы, и она восхитительно дрожит. — Чего ты хочешь, Динь?

— Обними меня! — Приказывает она, драматично вскидывая руки. Двое других оба смеются.

Я высвобождаю руку и отступаю, ненавидя то, что все еще слегка дрожу. Ривен и Илай обнимают ее, пока я поднимаю свои штаны с пола. Семенная жидкость Ривена стекает с ее кожи, в то время как Илай целует ее волосы, издавая мягкие, успокаивающие звуки. Она улыбается и счастливо извивается под их руками, купаясь во внимании.

Натягивая рубашку, я отворачиваюсь, оставляя их наедине. Я не обнимаюсь после секса. Я не нянчусь. Если она хочет поцелуев, ласк и утешения, Ривен и Илай ее обеспечат этим.

— Останься, — тихо говорит она, когда я направляюсь к двери.

Я останавливаюсь в дверях, мое сердце колотится в груди.

— Пожалуйста? — шепчет она. — Тебе не обязательно обниматься. Или целовать меня. Ты можешь просто остаться.

Я стискиваю зубы и ухожу.

ГЛАВА 23

РИВЕН

Следующие десять дней проходят как в тумане. Небо остается чистым от штормов, и Коул, Илай и я занимаемся своими делами как обычно. Илай ездит на горнолыжные склоны, чтобы давать свои частные уроки. Я направляюсь в близлежащие населенные пункты, чтобы навестить пациентов. Коул целыми днями рубит дрова и выполняет свои обязанности рейнджера. Каждый вечер мы едим вместе, проводим вместе несколько часов, а потом ложимся спать. Это знакомая рутина.

Но теперь, с ней, все по-другому. Все скучное дерьмо, которое я раньше ненавидел, вроде уборки снега и мытья посуды, внезапно становится захватывающим только потому, что она рядом. Когда я выписываю рецепты или занимаюсь бумажной работой, она сворачивается калачиком на краю дивана или напевает себе под нос в коридорах. Каждую ночь, вместо того чтобы лежать в холодной постели в одиночестве, она спит между мной и Илаем, измученная и пылающая румянцем после оргазма.