Трое шведских горных мужчин

— И… что? Ты собираешься переехать в Швецию? — спрашивает мама, озабоченно наморщив лоб.

Я киваю.

— Ага. Я уже посещаю курсы SFI^[31], чтобы выучить шведский…

— Она ужасна, — вмешивается Илай. — Я буквально никогда не встречал никого с худшим акцентом.

— Звучит так, будто она полоскает горло камнями, — добавляет Ривен себе под нос.

— Я научусь, — отмахиваюсь я от них. — Я переезжаю в их хижину.

Ее глаза расширяются.

— Но что ты будешь делать там, в горах? Где ты будешь преподавать?

— Я никогда не хотела преподавать, мам, — мягко говорю я. — Я всегда хотела рисовать. И теперь мои картины приносят мне довольно стабильный доход. — На самом деле это забавная история. Когда мы разговаривали с родителями Ривена о том, чтобы найти мне адвоката, я сказала его маме, что пишу картины маслом. Она была так взволнована, что заказала портрет на день рождения его отца, и теперь все богатые крутые адвокаты, которые посещают их дом, хотят получить свои собственные работы от будущего крутого художника. — Я подумываю о том, чтобы сделать целую коллекцию, основанную на Кируне, — продолжаю я. — Здесь так много красивых вещей, которые можно нарисовать. Северное сияние. Полуночное солнце. Деревни. Северные олени, хаски, горы и… — Я замолкаю, волнение проходит через меня. — Я так вдохновлена там, в горах.

— Плюс я, — вставляет Илай. — Я отличная модель.

Мои щеки вспыхивают. В последний раз, когда Илай позировал для меня, я не успела сделать много работы. Он настоял на том, чтобы я нарисовала его обнаженным. Это было довольно отвлекающее зрелище.

Мои родители все еще выглядят обеспокоенными. Я одариваю их своей самой убедительной улыбкой.

— Мама, папа, я в порядке. Сейчас я счастливее, чем когда-либо за последние годы. Я думаю… может быть, даже чем когда-либо.

Папа качает головой.

— Мы можем обсудить это дома, — решительно говорит он. — Если мы поторопимся, то успеем на скорый поезд.

Я делаю шаг назад.

— Я не поеду с тобой домой, папа.

Он хмурится еще сильнее.

— Не говори глупостей. Ты пролетела весь этот путь, самое меньшее, что ты можешь сделать, это остаться с нами. Может быть, тогда мы сможем вразумить тебя.

Я качаю головой.

— Мне очень жаль. Я не могу. Я обещала, что покажу мальчикам Брайтон, прежде чем мы улетим обратно. Мы уже забронировали номер в отеле.

— Конечно, — бормочет он, вытирая лоб. — Одна комната для вас четверых.

— Нам пришлось снять номер для новобрачных, — сообщает ему Илай. — Это единственная комната с достаточно большой кроватью.

Я пинаю его в лодыжку.

— Я скоро вернусь, — обещаю я. — Чтобы хотя бы просто навестить вас. Однако теперь я нашла свой собственный дом.

Моя мама смаргивает слезы.

— Мы ведь не сможем переубедить тебя, милая?

Я качаю головой.

— Если бы мы могли перейти от споров к принятию, это сэкономило бы нам много времени, — с надеждой говорю я.

Она смеется сквозь слезы.

— Ты всегда была такой упрямой. — Она смотрит через мое плечо, бросая на всех троих мужчин суровый взгляд. — Позаботьтесь о ней, хорошо?

— Да, мэм, — говорит Ривен. Коул и Илай одновременно кивают.

— Тогда ладно. — Она вытирает щеки. — Нам пора идти, если мы хотим успеть на поезд, Гарри.

— Но…

— Оставь ее. Она взрослая. Она сама принимает решения. Я думаю, что после последних нескольких месяцев мы обязаны ей доверием. — Она делает шаг вперед и сжимает меня в крепких объятиях. — Он придет в себя, — шепчет она. — Он просто в шоке. Ему никогда не нравилось, когда ты приводила домой мальчика. Я думаю, что три — это многовато для него.

Я киваю. Я знаю, что моему отцу просто нужно время. Она отходит в сторону, и он занимает ее место. Какое-то мгновение мы смотрим друг на друга. Я стиснула зубы, готовясь к тому, что он снова начнет спорить.

Вместо этого он наклоняется и заключает меня в грубые объятия.

— Ты уверена, что не можешь поехать с нами домой? — бормочет он мне на ухо.

— Нет. Прости. У нас есть планы.

Он вздыхает.

— Хорошо. — Он отстраняется, держа меня на расстоянии вытянутой руки. — Позвони нам сегодня вечером, ладно? Когда ты вернешься обратно.

Я киваю, и он целует меня в лоб.

— Я очень горжусь тобой, Дженнифер. Ты была очень сильной.

Моя мама дергает его за рукав, и он поворачивается, чтобы уйти. Я смотрю, как они выходят из больших стеклянных дверей здания суда, чувствуя, как мое сердце колотится в груди. Они совершили ошибку — серьезную ошибку — но они все еще любят меня. Я верю в это. И этого для меня достаточно. Двери закрываются за ними, оставляя меня с моими тремя горными мужчинами посреди атриума.

— Отлично. — Илай хлопает в ладоши. — Мы можем, пожалуйста, убраться отсюда? Все эти адвокаты заставляют меня нервничать. Плюс Динь выглядит очень сексуально в своей одежде для суда.