Трое в лодке (не считая собаки)

^{Хлопоты по хозяйству. — Любовь к работе. — Ветеран весла; как он работает руками и как языком. — Скептицизм молодого поколения. — Воспоминания о первых шагах в гребном спорте. — Катание на плотах. — Джордж демонстрирует образец стиля. — Старый лодочник; его метод. — Так спокойно, так умиротворенно. — Новичок. — Плавание на плоскодонках с шестом. — Печальный случай. — Отрады дружбы. — Плавание под парусом; мой первый опыт. — Возможная причина тому, что мы не утонули.}

На следующее утро мы проснулись поздно и по настоятельному требованию Гарриса позавтракали скромно, «без изысков». После этого мы устроили уборку, привели все в порядок (нескончаемое занятие, начинающее понемногу вносить некую ясность в нередко занимавший меня вопрос: каким образом женщина, имеющая на руках всего лишь одну квартиру, ухитряется убивать время) и часам к десяти выступили в поход, который, как мы решили, сегодня проведем на совесть.

Для разнообразия мы решили не тянуть сегодня лодку бечевой, а пойти на веслах. При этом Гаррис считал, что наилучшее распределение сил получится, если мы с Джорджем будем грести, а он будет рулить. Такая точка зрения не соответствовала моей совершенно. Я сказал, что, как я считаю, Гаррис обнаружил бы гораздо больше сообразительности взявшись за работу с Джорджем, а мне дав немного передохнуть. Мне казалось, что в нашей поездке я работаю гораздо больше, чем мне полагается по справедливости, и начинал по этому поводу нервничать.

Мне всегда кажется, что я работаю больше, чем следует. Это не значит, что я противлюсь работе, прошу отметить; работу я люблю, она меня увлекает. Я способен сидеть и смотреть на нее часами. Я люблю, когда у меня есть работа; мысль о том, чтобы от нее избавиться, почти разбивает мне сердце. Перегрузить меня работой нельзя: набирать ее стало моей страстью. Мой кабинет так ею набит, что для новой почти не осталось ни дюйма свободного места. Мне скоро придется пристраивать новый флигель.

К тому же я обращаюсь со своей работой очень бережно. Еще бы: часть работы, которая у меня сейчас есть, находится у меня уже долгие годы, а на ней нет даже пятна от пальца! Я очень горжусь своей работой; временами я достаю ее с полки и вытираю от пыли. Нет человека, у которого работа была бы в лучшей сохранности, чем у меня.

Но хотя я и жажду работы, я все-таки предпочту справедливость. Я не прошу больше, чем мне полагается.

Но мне достается больше, пусть я этого не прошу (во всяком случае, так мне кажется), и это меня беспокоит.

Джордж говорит, что, как он думает, мне не нужно беспокоиться на этот счет. Он считает, что лишь по причине излишней порядочности натуры я опасаюсь, что мне достается больше положенного, тогда как на самом деле я не получаю и половины того, что следует. Но подозреваю, он говорит так только чтобы утешить меня.

В лодке, я всегда замечал, каждого члена команды преследует навязчивая идея, будто он единственный делает все за всех. Точка зрения Гарриса, например, заключалась в том, что во всей лодке работает только он, а мы с Джорджем оба просто упали ему на хвост. Джордж, со своей стороны, считал смехотворным любое предположение в смысле того, что Гаррис занимался в лодке чем-либо кроме сна и принятия пищи, и имел железное убеждение, что весь стоящий упоминания труд выполнил он, сам Джордж.

Он заявил, что никогда еще не связывался с такими отъявленными бездельниками как Гаррис и я. Гарриса это позабавило.

— Подумать только! Старина Джордж что-то говорит о работе, — рассмеялся он. — Да ведь полчаса работы его доконают. Ты хоть раз видел, чтобы Джордж работал? — обратился Гаррис ко мне.

Я подтвердил, что ни разу — с той минуты, как сели в лодку, уж точно.

— Не понимаю, откуда ты знаешь, так или так, — парировал Джордж. — Чтобы мне сдохнуть, но ведь ты проспал полдороги! Ты когда-нибудь видел, чтобы Гаррис просыпался до конца? — спросил Джордж, обращаясь ко мне. — Когда он ест, не считается.

Любовь к истине заставила меня поддержать и Джорджа. В смысле помощи от Гарриса толку в лодке не было почти никакого, с самого начала.

— Сдохнуть мне на этом месте, — огрызнулся Гаррис, — но уж я-то сделал побольше, чем старина Джей.

— Ну да, ведь сделать меньше было просто нереально, — присовокупил Джордж.

— Я понял, Джей считает себя пассажиром, — продолжил Гаррис.

И это была благодарность за то, что я тащил их самих и это их несчастное старое корыто от самого Кингстона, и за всем присматривал, и все устраивал, и заботился о них, и надрывался для них, и разбивался для них в лепешку. Так устроен мир.