Трое в подводной лодке, не считая собаки (СИ)

   За верную службу Пётр отписал Романову, при выходе в отставку, деревеньку Бахтино, что на Чёрной речке во Владимирских краях. Однако же, перенарезка Петром губерний и провинций, привела к полной дезорганизации власти на местах. Так что неудивительно, что крючкотворы попутали одну Чёрную речку с другой, в итоге деревеньку дед получил не в пятнадцати, а в ста пятидесяти верстах от Романова. Спорить в то время было бесполезно, так что Романов получил, то, что получил, а проблемы вылезли чуть позже. С введением 26 июня 1724 года "Плаката о зборе подушном и протчем" далее тридцати вёрст без записки от помещика отъезжать крестьянам с места жительства было запрещено. Но и при наличии записок тех хватали без разбору, и чинили форменное вымогательство, а то и вообще норовили забрить в солдаты. В Судогде Косте сообщили точное расстояние до Бахтино. Три раза. И все три раза отличались весьма значительно. По одним получалось, что до Бахтина было 12 вёрст, по другим - 25, а по третьим - и все сорок. Широчайшее поле как для произвола, так для всяких махинаций. По карте, в общем-то, так и получалось, четырнадцать километров по прямой, и ровно тридцать с половиной - по длинной дороге. Но это не важно. Важно то, что те же четырнадцать вёрст было от деревни до трассы Владимир - Нижний Новгород. И всё лесами, по бездорожью.

   Сама деревня стояла почти вплотную к лесу, лицом к Косте, и архитектура оказалась вполне себе лесная - глухие заборы, массивные ворота. Жители занимались углежогством да смолокурением, тем и жили. Пахать и сеять в тех местах было негде.

   Костя добрался до ближайшего дома, постучал сапогом в ворота и проорал:

   - Эй, хозяева! Есть кто живой?

   Из-за забора неуверенно гавкнул кабыздох. Белка приподняла шерсть на загривке и рыкнула.

   - Цыть, окаянна. И кого там принесло, - женский голос гостеприимства не сулил.

   - Открывай, хозяйка, медведь пришёл, - ответил Костя, - драть вас буду, как сидоровых коз.

   - Добрый день, - сказал он, когда ему приоткрыли калитку, - я ваш новый управляющий, от Ефим Григорича Романова. Мужики-то где?

   - Так в лесу все, - растерянно отвечала хозяйка.

   - Меня зовут Константин Иванович. Палатку поставлю возле леса, на лужайке. После вечерней дойки жду всех на сход. Бывайте здоровы.

   Костя развернулся и пошёл. Баба смурно глядела ему вслед.

   Разгруженных лошадок Костя отправил пастись, Белка бегала по кустам, осваивая новую территорию. Благодать. К вечеру потянулся народ. Вообще-то на сходах положено было быть только мужикам, но такое шоу никто пропускать не хотел. Костя немного для увеличения важности подождал, потом выполз к людям

   - Здравствуйте, мужики, - начал Берёзов свою программную речь, - все ли собрались?

   Мужики согласно загудели. Костя рассматривал толпу. Морды совершенно бандитские, заросшие волосом по самые уши, и зыркают гляделками.

   - Ну хорошо. Меня зовут Константин Иванович, меня к вам послал Ефим Григорич Романов. Если есть грамотные, то вот бумага, можете прочитать. Грамотных нет? Отлично. То есть плохо. Старшой кто у вас? Нет старосты? Плохо. Тогда я вам скажу, что Ефим Григорич сильно серчают на вас. Да. Сто пятьдесят семь рублей, три алтына и две денги недоимок с вас. Вы тут случайно подумали, раз барин далеко, так у вас здесь началось райское житьё? Так я вам сообщаю, что те деньги я с вас получу. Или как? Или вы добром отдадите?

   Толпа загудела энергичнее. Костя пресёк разброд и шатания, и приказал:

   - Говорим по одному. Или один за всех. Вот ты, давай, начинай жаловаться, - он специально выбрал кого постарше.

   Тот немедля и слёзно начал рассказывать про всемерное оскудение, на своё разорение, на безысходную нищету. Костя чуть не рассмеялся. Всё точь-в-точь, как Анна предупреждала. И почти теми же словами.

   - По три коровы во дворе, это у вас нищетой называется, а? Ну-ка, сочините что-нибудь поновее.

   Мужик начал с другого конца:

   - Сараи углём забиты доверху, шестьсот кулей лежит и двенадцать бочек смолы. Выйти с деревни нельзя, всё шастають, окаяннае, помещика Манилова люди, всё норовят схватить, да взамен себя в солдаты отдать. Никакой жисти не стало. И солдат подговаривают, чтоб хватали. Нам хучь волком вой, а гумаги от барина нет. И что гумага? Вона, Картмазово разорили, считай, напрочь. Как ехать продавать? И что барину давать?

   Потом сбавил накал страстей и уже просительно добавил:

   - Вы уж, Константин Иваныч, угомоните тех окаянных. А мы недоимки-то соберём.

   - Хорошо. Я добрый, - ответил Костя, - но до поры, до времени. Маниловщину пресечём. Сделаете мне вот что. До завтрева изберёте старосту, я буду вести дела только с ним. Потом поставите мне избу, пятистенок с печью и деревянным полом, и баню. Это в счёт оброка. Бабу мне дадите, чтоб приходила кашеварить, да постирать. Да не какую-нибудь смазливую вертихвостку, а почтенную пожилую женщину! Пока буду кормиться по домам по очереди, староста мне порядок скажет. Всё, можете идти.