Трое за границей

В центре лицом к лицу стоят дуэлянты. Они похожи на самураев, как их рисуют на японских чайных подносах. Их вид суров и причудлив: на глазах — защитные очки; вокруг шеи — шарфы; сами обернуты в нечто, напоминающее грязное лоскутное одеяло; рукава подбиты волосом; руки вытянуты над головой — две нелепые заводные игрушки. Секунданты — также более-менее подбитые волосом, на головах огромные кожаные картузы, — разводят их по позициям. Прислушавшись, можно почти услышать скрип перчаток. Рефери занимает место, дается команда, и тут же звенят пять быстрых ударов длинных рапир. Смотреть схватку неинтересно: ни динамики, ни мастерства, ни изящества (я говорю только о собственном впечатлении). Побеждает тот, кто просто сильнее: кто рукой в толстом рукаве, в постоянной неестественной позе, сможет удерживать свой огромный неудобный меч дольше, не потеряв сил защищаться или колоть.

Весь интерес сосредотачивается вокруг ран; последние обычно приходятся по голове или в левую половину лица. Иногда в воздух взлетает фрагмент скальпа или щеки, впоследствии бережно хранимый в конверте его гордым обладателем (или, строго говоря, бывшим обладателем) и демонстрируемый на вечеринках. Из каждой раны, соответственно, хлещет обильный поток крови. Кровь заливает докторов, секундантов и зрителей; брызжет на стены и потолок; пропитывает дуэлянтов; делает лужи в опилках. В конце каждого раунда к дуэлянтам подлетают врачи и руками, с которых и так уже течет кровь, зажимают разверстые раны, набивая их маленькими ватными шариками — их держит наготове на тарелке помощник. Естественно, когда человек поднимается и продолжает движения, кровь снова хлещет потоком, наполовину ослепляя его, и пол под ногами становится скользким. Иногда вы видите, как зубы у человека обнажаются почти до уха, и до конца дуэли он как бы скалится половине зрителей, с другой стороны оставаясь серьезным. Иногда ему надрезают нос, отчего дуэлянт приобретает особенно презрительный вид.

Поскольку целью студента является окончить университет с как можно большим количеством шрамов, никаких стараний оградить себя от ударов фактически не предпринимается — даже в скромных пределах такого метода драки. Истинный победитель тот, кто выходит из поединка с наибольшим количеством ран; тот, кто, зашитый и заплатанный до такой степени, что человеческое существо в нем уже не угадывается, сможет пройтись по улицам на зависть немецкому юноше и к восхищению немецкой девушки. Тот же, кто получает всего лишь несколько незначительных повреждений, удаляется мрачный и разочарованный.

Но собственно дуэль — это только начало потехи. Второй акт разворачивается в раздевалке. Докторами обычно являются простые студенты-медики — молодые люди, которые, получив свою степень, жаждут практики. Истина заставляет меня признать, что те из них, с кем приходилось общаться мне, люди сурового вида, пожалуй, находили в этой работе вкус. Обвинять их, возможно, в этом не следует. Система «мензуры» требует, чтобы доктора причиняли раненым как можно больше дальнейших страданий, и настоящий медик едва ли проявит интерес к подобной работе.

То, как студент переносит перевязку ран, настолько же важно, как то, как их получает. Каждую операцию необходимо проводить как можно более жестоко, и компаньоны студента внимательно наблюдают за всей процедурой, чтобы во время нее с лица дуэлянта не сходило выражение покоя и наслаждения. Четко очерченная обширная рана наиболее желательна всем участникам. С этой целью рана зашивается абы как — в надежде на то, что шрам таким образом останется на всю жизнь. Такая рана, если ее внимательно дергать и ковырять в течение последующей недели, гарантирует, как считается, ее счастливому обладателю невесту по меньшей мере с пятизначным приданым.

Все это обычные дуэли, которые устраиваются раз в две недели и в которых средний немецкий студент участвует в год раз по десять. Существуют другие, на какие посетители не допускаются. Если, по общему мнению, студент опозорил себя, пытаясь во время драки невольно уклониться от удара, репутацию он сможет восстановить только в поединке с лучшим фехтовальщиком своей корпорации. Он требует — и ему предоставляют — не состязание, но наказание. Его противник нанесет ему столько ран и прольет столько крови, сколько виновный сумеет вынести. Цель жертвоприношения — показать товарищам, что он способен стоять на ногах даже потеряв половину скальпа.