Троецарствие

— Сделаю я это не ради титула, а ради спасения народа, — сурово ответил Пан Тун. — Но если вы, господин чэн-сян, перейдете реку, будьте осторожны и не чините насилий!

— Я действую от имени неба! — сказал Цао Цао. — Неужели вы думаете, что я допущу насилие над народом?

Пан Тун поклонился ему и попросил охранную грамоту для своей семьи.

— А где живет ваша семья? — спросил Цао Цао.

— На том берегу. Я могу быть уверенным в безопасности семьи лишь в том случае, если получу такую грамоту, — заявил Пан Тун.

Цао Цао повелел написать охранную грамоту, скрепил ее печатью и передал Пан Туну. Тот с поклоном поблагодарил его и сказал:

— Я уеду, и вскоре вы можете выступать. Не ждите, пока об этом узнает Чжоу Юй.

Когда Пан Тун садился в лодку, он увидел какого-то человека в одеянии даоса, с плетеной бамбуковой шляпой на голове. Человек этот удержал Пан Туна за руку и молвил:

— А вы и в самом деле храбры! Хуан Гай хитро придумал свое избиение и послал сюда Кань Цзэ с письмом, а теперь явились и вы со своим планом «цепи»! Но, боюсь, что суда не сгорят и все ваши расчеты пойдут прахом! Правда, вам удалось ослепить Цао Цао, но меня-то вам не обмануть.

У Пан Туна от таких слов душа ушла в пятки.

Поистине:

Чтоб юго-восток победил, где сыщется средство такое?
А разве на северо-западе вовсе исчезли герои?

Если вы хотите узнать, кто был этот человек, посмотрите следующую главу.

Глава сорок восьмая

из которой можно узнать о том, как во время пира на великой реке Янцзы Цао Цао слагал стихи, и о том, как северные воины сражались на судах, скованных цепью

Пан Тун испуганно обернулся. Перед ним стоял его старый друг Сюй Шу. Это немного успокоило Пан Туна, он огляделся по сторонам — поблизости никого не было — и сказал:

— Жаль, если вы расстроите мой план! Ведь от этого зависит судьба населения восьмидесяти одного округа Цзяннани.

— А какова судьба восьмисот тридцати тысяч воинов, находящихся здесь? — улыбаясь, спросил Сюй Шу.

— Значит, вы действительно хотите расстроить мой план?

— Нет, я пошутил! — ответил Сюй Шу. — Лю Бэй в свое время осыпал меня милостями, и я не забыл, что должен его отблагодарить. Но я поклялся никогда не давать советов Цао Цао за то, что он обрек на смерть мою матушку. Не тревожьтесь, я план ваш не стану расстраивать. Меня беспокоит лишь одно. Я до сих пор повсюду следую за войсками Цао Цао. Всем известно, что когда громят армии, не различают, где яшма, а где простой камень. Значит, пострадаю и я? Вот вы и научите меня, как избежать этой беды. Тогда я буду молчать.

— Вы такой прозорливый и дальновидный! — засмеялся Пан Тун. — Подумайте, разве вам может грозить беда?

— А это я хотел бы услышать от вас! — сказал Сюй Шу.

Пан Тун наклонился к уху Сюй Шу и прошептал несколько слов. Сюй Шу повеселел и поблагодарил его. Пан Тун попрощался, сел в лодку и уехал в Цзяндун.

Вечером Сюй Шу разослал своих верных людей по всем лагерям сеять какие-то слухи. А утром воины, собираясь небольшими кучками, о чем-то оживленно толковали. Соглядатаи донесли Цао Цао, что в лагерях идут разговоры, будто Хань Суй и Ма Тэн в Силяне подняли мятеж и напали на Сюйчан. Встревоженный Цао Цао созвал своих советников и сказал им:

— Когда я шел в поход на юг, мысль о Ма Тэне и Хань Суе не давала мне покоя. Сейчас среди моих воинов ходят тревожные слухи, и я не знаю, верно ли говорят… Во всяком случае надо принять меры…

Не успел Цао Цао договорить, как к нему обратился Сюй Шу:

— Господин чэн-сян, вы назначили меня на высокую должность, но, к сожалению, до сих пор мне не удалось вас отблагодарить. Дайте мне три тысячи конных и пеших воинов, и я пойду к заставе Саньгуань охранять горные проходы… Если случится что-либо важное, я сообщу вам незамедлительно.

— О, тогда я могу быть спокоен! — воскликнул обрадованный Цао Цао. — Вы возглавите войска, которые уже стоят на Саньгуане, и я дам вам еще три тысячи воинов. С вами пойдет Цзан Ба! Отправляйтесь не мешкая!

Сюй Шу попрощался с Цао Цао и вместе с Цзан Ба выступил в поход.

В этом и заключался план спасения Сюй Шу, подсказанный ему Пан Туном. Потомки сложили по этому поводу такие стихи:

В поход отправляясь на юг, тревожился все Цао Цао
О том, что Ма Тэн и Хань Суй поднимут на битву войска.
Одно только слово Пан Тун промолвил Сюй Шу, но спасенье
Явилось ему, словно рыбе, сорвавшейся с крючка.