Трофей для хоккеиста (СИ)

– С ума сошел? – почему-то шепчу я, но продолжаю стоять и смотреть на него.

– Ну ты же зачем-то ко мне пришла. Разве не за этим?

В его голосе появляются мягкие, хриплые нотки.

– Я вот плечо тебе хотела затейпировать… – бормочу я.

– Ну давай. Тейпируй.

Почему это звучит как что-то до ужаса неприличное?

Я упрямо вздергиваю подбородок и подхожу к нему. Он пахнет гелем для душа и собой – теплым мужским запахом, от которого мне кружит голову.

– Мокрое. Плечо, – шепчу я. – Держаться не будет. Надо вытереть.

– Ну так вытирай, – Багров смотрит на меня с ухмылкой. – Ты же мой ассистент.

Я смотрю, не отрываясь, на эти капли, блестящие на смуглой коже, и безумно хочу слизать их языком. И, кажется, Багров правильно интерпретирует мой взгляд, потому что хватает меня и прижимает к стене, оказываясь так близко, что нас разделяет только тот самый моток тейпа, который я прижала к груди.

– Черт, как же я хочу тебя, – хрипло выдыхает он и медленно проводит языком по моей шее. А потом вдруг прихватывает зубами самое чувствительное место —там, где шея переходит в плечо.

Все тело пронзает сладкой судорогой, я вздрагиваю, из моих губ вырывается слабый стон, но я протестующе упираюсь ладошкой в его в грудь.

– Не надо, – бормочу я, остатками сознания понимая, что мы сейчас все еще больше усложним.

– Нет? – с непониманием переспрашивает он.

– Нет! Влад, пожалуйста, не надо.

Багров убирает руки и отходит от меня. Его полотенце ощутимо приподнято в районе паха.

– Тогда не пялься на меня так, как будто да, – холодно говорит он. – И не вваливайся больше ко мне в раздевалку.

Что он несет? Я же ничего такого не имела в виду!

– Послушай, я совсем не это… – бормочу я, пытаясь как-то достучаться до него. – Ты не так меня понял…

– Алина, – он смотрит на меня тяжелым взглядом. – Хватит мне ебать мозг. Или ты сейчас выметаешься за дверь, или я тебя разложу прямо на этой скамейке.

Меня тут же из раздевалки словно ветром сдувает.

Я иду по коридору с этим дурацким тейпом, который по-прежнему у меня в руках, и чуть не плачу.

Да что такое! Ну мы же вчера с ним почти подружились! И вот опять…

Я с ужасом жду, что Багров снова начнет саботировать указания врача, но как ни странно, после тренировки он идет на массаж. А потом на электрофорез. Свои обещания он честно выполняет.

Я тоже стараюсь быть тише воды ниже травы. Глаз на него не поднимаю, изотоник исправно приношу, во время процедур и массажа жду его в коридоре, как верная татарская жена.

Багров же меня с тех пор практически перестает замечать.

Он больше не хамит мне, не грубит, не пристает, обращается исключительно по делу – и все это с безразличным лицом и холодным, практически ледяным взглядом.

Через два дня я возвращаю ему телефон (купила новый с аванса) и надеюсь хоть на какую-то реакцию, но он с равнодушным кивком берет его у меня из рук и швыряет в сумку.

Кажется, нашему общению конец.

С одной стороны, теперь нет никаких проблем с выполнением обязанностей ассистента, а с другой… все стало как-то не так.

В конце недели я сдаюсь и признаюсь сама себе, что соскучилась по тому Багрову, которого успела узнать. По его грубоватой заботе, по ехидным ухмылкам и странному чувству взаимопонимания. Но если вернется это, вернутся и провокационные приставания в раздевалке, вернутся темные голодные взгляды, от которых становится жарко и страшно одновременно.

Я этого не хочу.

Или хочу?

Уже не знаю. Кажется, я сама в себе запуталась.

***

Воскресный матч – первый в этом сезоне, а для меня это в принципе первая игра, которую я буду смотреть, потому что раньше я хоккеем как-то не интересовалась.

Интересно, наши выиграют? Говорят, что команда из Магнитогорска тоже сильная и что сражение будет непростым. На трибунах так громко орут и свистят, что у меня уши глохнут. А это ведь еще даже матч не начался!

Я сижу по левую руку от главного врача, кутаюсь в большеватую мне толстовку с эмблемой нашей команды, и дико нервничаю.

– Морозова, не ерзай.

– Я переживаю.

– С чего это?

– Ну вы сказали, что я буду вам помогать, если что-то случится на матче. А вдруг я не справлюсь?

– С чем ты там не справишься? – сердится Дмитрий Петрович. – У тебя среднее медицинское образование! Что ты, лед к шишке не приложишь? Инструменты не подашь, пока я буду очередную бровь зашивать?

– Приложу. И подам.

– Ну вот и все.

Крики становятся еще сильнее: на лед выходят хоккеисты обеих команд. Их много, они нарезают круги под восторженный ор болельщиков, но я смотрю только на одного игрока. С номером тринадцать на форме.

Его фигура стремительно скользит по льду, он даже среди огромных хоккеистов выделяется ростом и шириной плеч, и толпа просто сходит с ума. Сзади на трибунах я слышу не только мужской рев и свист, но и визгливые девчоночьи выкрики.

– Багров, ты лучший!

– Влад, сделай их!

– Тринадцатый, жги!

– Владик, я хочу от тебя ребенка!

Багров поднимает клюшку, приветствуя своих болельщиков, машет им рукой, а я вдруг ловлю себя на злости. Как же меня бесят эти фанатки! Стоят тут, понимаете ли, и орут как ненормальные. Мешают хоккеистам сосредоточиться!

И мне почему-то тоже. Мешают.