Трофей для хоккеиста (СИ)

Но когда она, такая уставшая, такая бледная, вдруг пошатнулась и потеряла сознание, я уже про это забыл. Просто держал ее в руках, трогал губами прохладный лоб и хотел ее себе.

Сколько нужно заплатить, чтобы она была только моя?

Чтобы она не ходила в клуб. Чтобы она не трогала своими тонкими пальчиками ни Мишку, ни Серегу, ни Игоря… Никого. Только меня.

Сначала я пошел к парням и четко им объяснил, что эта новая массажистка моя.

Потом предложил ей деньги. Любые деньги. Но она отказалась.

И тогда я пошел напрямую к нашему доку, чтобы выяснить, кто она вообще такая, а узнал… Узнал, что брать ее на работу они не планируют. Нашелся гораздо более опытный кандидат на эту должность. Так что еще день-два, и эта птичка опять ускользнет от меня…

Решение пришло само собой.

Менеджер команды обозвал меня идиотом, а я тут же напомнил ему, что мог уехать в НХЛ еще в прошлом сезоне, но остался. Он вздохнул и сказал, что уговорит остальных. Лишь бы я был доволен и хорошо играл.

Мне не было стыдно. Я получил то, что хотел – Алину рядом с собой. Теперь она не могла никуда убежать, не могла отказаться со мной общаться… Можно ли сказать, что я вынудил ее быть со мной?

Да. И нет.

Ее тоже ко мне тянуло. Я видел.

Мы с ней были как два магнита, которые, находясь рядом, рано или поздно все равно бы прилепились друг к другу. Я просто обеспечил это самое «рядом».

А потом… потом испугался, что если предложу ей встречаться, она откажется. И поэтому предложил то, в чем был уверен – регулярный секс к нашему взаимному удовольствию.

А она согласилась только при условии, что я буду вести себя так, как будто я ее люблю.

Дурацкая игра. Идиотская, глупая и бессмысленная… Зачем я на это пошел?

В какой момент это перестало быть игрой?

Алина была рядом. Не для галочки, а по-честному рядом.

Испекла мне на день рождения торт, пробивалась сквозь мое молчание, принимала на себя, как громоотвод, все мои эмоции, позволяя играть в хоккей с холодной головой и выдавать такие результаты, каких я сам от себя не ожидал.

С ней я первый раз в жизни ощутил, что я не один. И забыл уже про наше странное знакомство и про то, что сначала принял ее за проститутку, забыл про этот идиотский контракт, про мой обман, про это все… Потому что… Это ведь было неважно. Это был просто способ, чтобы мы могли сблизиться.

Но Алина почему-то решила, что это меняет все. И что она больше не хочет меня.

Наверное, подсознательно я всегда ждал, что рано или поздно она мне это скажет.

Она слишком хороша для меня, а я – плохой вариант для нормальных отношений.

Об этом я и говорю Нику, на что он просто крутит пальцем у виска.

– Багров, ты дебил? С чего ты это взял?

Я коротко рассказываю ему про себя и Алину. Без слишком личных подробностей и без истории нашего знакомства, но… В общих чертах, наверное, понятно.

Где-то посреди моего рассказа к нам присоединяется Алиса, вопросительно глядя на меня, и я киваю, разрешая. Если я не могу поделиться с ними, то с кем тогда вообще могу?

Когда я заканчиваю говорить, ребята молчат. Переглядываются друг с другом и молчат. Чертовы телепаты.

– Ты ж извинился перед ней, да? – неуверенно спрашивает Алиса.

– Извинился? – я тру ладонями лоб. – Наверное. Или нет. Не помню. Я был тогда в таком ахуе, что даже не мог ничего нормально сказать.

– Она в Москве? – задает вопрос Ник.

– Нет, – я вдруг невесело смеюсь. – Она уехала. Никогда не угадаете куда! Работать в детскую хоккейную школу.

– Ну, нормальный вроде выбор, – осторожно замечает Алиса. – Что тут странного?

– То, что это моя школа! Я там, блин, вырос. Там мой тренер до сих пор работает!

– А откуда ты знаешь, что она там?

– Андрей Юрьевич сказал, – признаюсь я. – Мы с ним примерно раз в месяц созваниваемся.

– У вас такие близкие отношения с твоим бывшим тренером? – удивляется Ник. – Я не знал.

Никто не знал.

Кроме Алины.

Она каким-то образом смогла за пару месяцев узнать обо мне практически все. А потом сказала, что не хочет меня, и уехала работать в мою бывшую хоккейную школу. Что это вообще за херня? И даже квартиру успела сдать каким-то жлобам. Я приезжал пару раз, проверял.

– А ты уверен, что это именно она? Вдруг твой тренер что-то спутал.

– Точно она, – отвечаю я без всякой задней мысли. – Я видел.

– Видел?! – офигевает Алиса. – Ты ездил к ней туда?

Бля. Спалился.

– Да, я ебучий сталкер, – хмуро говорю я. – Я приезжал и видел ее. Издалека. Подходить не стал.

– Вау, Багров! Вот это тебя накрыло, – ухмыляется Ник.

Скотина. Хоть бы посочувствовал!

– Ты не хочешь с ней поговорить? – спрашивает Алиса.

Я мотаю головой.

– Почему?

– Нет смысла. Что я скажу?

– Что любишь ее, – мягко отвечает она. – Я знаю, Влад, что ты не самый разговорчивый в мире человек, но некоторые вещи должны быть сказаны. Иначе их как будто нет. Для нас, девушек, точно.

– Не думаю, что это что-то изменит. Четыре месяца я молчал, а потом вдруг приду и скажу, что я ее люблю? Как ты себе это представляешь?

– Ну как минимум, ты уже признался нам, что любишь ее, – хитро улыбается Ник. – В начале разговора ты утверждал, что она для тебя ничего не значит.