Трофей для хулигана (СИ)

Отключаю телефон и прячу его в сумочку. Оправдывая себя тем, что не имею право вмешиваться в чужой выбор.

Непослушная девочка

Дарья.

Трибуны яростно скандируют матерные кричалки. Стройно, громко. Я подношу ладонь к панорамному стеклу и прикладываю пальцы. Оно вибрирует. То ли от децибел, то до от бешеной энергетики. Краем уха улавливаю разговор Фадеева и отца о том, что у местного газона имеется свой личный агроном. Офигеть. Но в принципе, по какому ещё полю положено бегать двадцати миллионерам.

— Круто, да? — ко мне со спины подходит Альбина, — Хочешь, в ложу выйдем.

— Хочу, — оборачиваюсь и киваю приятельнице.

Она открывает дверь, и нас практически сносит гулом.

— Ты чего такая потерянная, подруга? — она внимательно прищуривает глаза, — И от Артура шарахаешься, как от кипятка.

— Мы немного в ссоре, — выдавливаю я из себя и делаю вид, что внимательно слежу за игрой.

— Хм… — скептически хмыкает Аля, — Да ты не туда смотришь, — небрежно машет рукой в сторону поля, — Ты туда смотри.

Я поворачиваю голову в сторону боковой трибуны и вижу, как она вспыхивает красно-белыми фаэрами. Цветной туман быстро стекает вниз до ворот и заполняет поле.

— Сейчас игру остановят, — Алибина падает в кресло и хлопает по соседнему, — Садись давай, рассказывай, как достала тебя твоя льдина адвокатская.

Я растеряно хлопаю глазами и даже открываю-закрываю несколько раз рот от неожиданной прямоты.

— Да ладно тебе, — Аля подбадривающе кивает, — Я ж точно такая же, как ты, только чуток постарше. Вот можешь полюбоваться, на себя через десяток лет.

— Мне казалось, что ты любишь мужа, — я опасливо опускаю голос и все-таки сажусь рядом с девушкой.

— Я и не говорю, что не люблю, — тянет она задумчиво, — Вот только женщине, чтобы чувствовать себя любимой, нужна не только стабильность, но и ещё, чтобы ее трогали, ласкали, поддерживали ее инициативы. А у нас… — она хмыкает, — Отпустила неделю назад всех работекила из дома, сама костюм домработницы надела. Я ж высокая — мне она как раз едва попу прикрывает, — Аля ведёт рукой по бедру, показывая длину.

— И что Фадеев? — улыбаюсь, уже примерно угадывая финал.

— Что-что? — она фыркает, — Я всю кухню вымыла перед ним. Два раза даже чай подливала, а он только через час заметил, что это я!!! — она обижено повышает голос, — Нет, ну ты представляешь.

— Зато можешь быть уверена в его верности, — я едва сдерживаю смех, — Ну у нас примерно все точно также, — киваю я головой.

— Да? — хитро прищуривается Аля, — Я бы не сказала по тебе, что ты от недостатка мужского внимания страдаешь…

— Девочки! — за нашими спинами открывается дверь и выходит Алин муж, — Куда вы пропали? Нам без вашей компании грустно и одиноко.

— Идём, родной, — Аля вспархивает из кресла в объятия Фадеева, — Я рассказывала Дарье, что перфоманс в этот раз слабоват был.

— Это да, — кивает мужчина, — Обычно на дерби фанатье старается, а больше здесь смотреть не на что, — добавляет с раздражением. Команда сегодня снова проигрывает.

Мы возвращаемся за стол, и я сажусь на своё место между Артуром и мамой.

Кирсанов, ведя диалог с каким-то нефтяным акционером, откидывается на своём стуле и небрежно кладёт руку на спинку моего. Его пальцы пробегаются по моей оголенной коже. И чтобы хоть как-то развеять своё напряжение, я впиваюсь глазами в большую плазму на стене. Картинка с изображением поля на экране сменяется на изображение трибун. Оператор берет зачинщиков дымовой завесы крупным планом, и я вижу среди парней в красно-белой атрибутике Егора. На нем надета кепка с широким козырьком. Но, как я могу его не узнать? В панике хватаю телефон, но понимаю, что писать сообщение сейчас, точно не имеет смысла. В таком шуме, Егор может просто его не увидеть. Официанты сменяют блюда, и я пользуясь этой временной суетой, выскальзываю из-за стола и подхожу к Але. Наклоняюсь и шепчу ей на ухо.

— Скажи, пожалуйста, а отсюда как-нибудь можно попасть на трибуны?

— Отсюда только низом через пресс ложу, но дальше скауты не пропустят. А зачем тебе? — она хмурится, — Если кого-то знакомого увидела, то нет никакого смысла бежать сейчас его спасать.

— Почему? — я панически сглатываю.

— Потому что выпускать с фанатских секторов будут только семейные пары и женщин, все остальные здесь зависли до самого конца. Твой отец постарался.

— И что? — шепчу, чувствуя, как мой пульс разгоняется, — Совсем ничего нельзя сделать?

— Ну если только вывести…

— Аленька, о чем вы там сегодня весь вечер секретничаете? — шутливо грозит ей пальцем муж.

— Дарья спросила, как пройти к дамской комнате, — закатывает глаза Аля и целует своего Фадеева щеку.

Я понимаю, что в вечернем платье на трибунах точно вызову подозрение у охраны, поэтому на вибрирующих от нервов коленях подхожу к маме.

— Мамуль, я отойду в туалет, — шепчу матери, сжимаясь, под внимательным взглядом отца.

— Хорошо, — кивает женщина.

— А можно, я возьму твой палантин? Хочу платье замыть. Прикрою потом.

Мама оборачивается на меня и тоже смотрит недоверчиво.

— Мне пойти с тобой? — ее брови взлетают вверх.