Трофей для хулигана (СИ)

— Нет, нет, — я поспешно стягиваю со спинки стула ее шарф, — Я быстро, просто жирные пятна. Платье жалко.

— Даша? — хмуро окликает меня Артур, делает шаг от барной стойки в мою сторону, но неожиданно ему перегораживает дорогу Альбина и что-то быстро заливая, уводит в сторону к мужу.

Я вылетаю из скай-бокса, мысленно благодаря Алю, и плотно закрываю за собой дверь. Не оглядываясь и мерно стуча дробью каблуков, иду по коридору. Зажимаю кнопку лифта и, не отнимая пальца, жду когда двери откроются.

Мысленно даю себе подзатыльники, напоминая, ради кого я снова куда-то бегу и собираюсь подставляться. Ведь Егору это может быть просто не нужно. Но сердце ноет, а в груди горит, и я понимаю, что иначе — не прощу себе. До искр перед глазами хочу снова увидеть Егора.

Уверенным шагом прохожу мимо охраны.

— Девушка, — в мою сторону спешит тот самый лейтенант, что провожал нас.

— Меня уже ждёт машина, — я останавливаю его жестом, быстро выхожу из здания и сворачиваю ко входам на трибуны.

Раздать долги

Егор.

— Капец, конечно… — тянет Павел и ершит волосы на голове пятерней, — Что делать то будем, парни?

— А что делать? — эхом отзывается Юрий, помешивая в чашке кофейную пену, — В клубе, вон, оглянись… — дергает головой в сторону, — Погром. Жена с сыном к матери уехала, и теща даже на порог меня не пускает. «Уголовник» говорит, — он облизывает чайную ложку и кладёт ее на край блюдца, — Такие дела… — заканчивает, невесело усмехаясь.

Я кручу между пальцами сахарный пакетик. Понимаю, что нужно запихнуть в себя хотя бы этот чертов кофе с чизкейком, но только подношу чашку ко рту, как горло сжимается. Не могу.

— Егор, — трогает меня за руку Павел, — Очнись. Даша в автосервис совсем никакая звонила. Ты бы поговорил с девушкой, объяснил, что к чему.

— Да я б рад! — с чувством откидываю прорвавшийся пакетик на стол и собираю просыпавшийся сахар салфеткой, — Мобила ее прослушке. А я этой гниде адвокатской обещал, что никаких контактов не будет. Макса только завтра выпустят, как свидетеля до суда…

— Плохо… — качает головой Павел, — И вообще дела так себе. Никто ж из «фирм» не знает толком, за что вас в клубе вчера упаковали. Думают — прессинг начался. Сегодня на эмоциях жестко фанатье «Локомотива» нарубили. В мусорках дымовухи взорвали. Я краем уха слышал, что ещё и на трибунах что-то планируется.

— Вот задница… — я падаю лицом в ладони, лежащие на столе.

— Короче… Нужно как-то этот беспредел тормозить. Давайте жребий что ли потянем. Кто на футбол двинет…

— Не надо жребий, — решительно хлопаю ладонью по столешнице, — Я пойду. Все равно крыша едет от каждой вибрации телефона. А вы — по домам. К жёнам. Пусть я хотя бы один из нас буду такой… убогий.

— Тут никто не откажется… — виновато жмёт плечами Юрий, — Держи… — поротягивает мне билет через стол, и я забираю его.

— Поехали, — хлопает меня по плечу Павел, — Подкину что ли…

Телефон плавится в моих руках от Дашиных сообщений. Я перечитываю их по кругу и схожу с ума. Ей больно, а мне в два раза сильнее. Пальцы постоянно тянуться написать ей ответ, но нельзя… И я уже близок к тому, чтобы просто выкинуть этот теперь совершенно бессмысленный гаджет в окно, но в нем ее фото. Таких больше нигде нет. Я фоткал утром, пока она спала. Красивая — пиздец просто. Нежная, довольная, расслабленная…

— Ну хорош! — врывает у меня из рук телефон Павел и закидывает его на автомобильную панель, — Я прям чую, как твоя башка едет, мужик. Что делать собираешься?

Я запускаю пальцы в свои волосы на макушке и сжимаю кулак, натягивая пряди побольнее.

— К отцу ее пойду… — резко выдыхаю, чувствуя, как крепнет это решение, — Дарью нужно забирать, как положено. С благословением…

— В итоге — батя ее тебя упакует, — хмыкает друг, — На погоны себе благословит, а Дарья тебя за два года забудет, как звали…

— Пусть! — зло перебиваю его, — Значит, так надо.

— А мать? — Павел поворачивает на меня голову, — Один сын выйдет, зато второй сядет?

— Со мной такой связи у неё нет, как с братом. Обойдётся… Думаю.

— Ладно… — Павел тормозит у обочины. Оборачивается и достаёт с заднего сиденья кепку с шарфом, — Сильно не светись.

— Нормально все будет! — я забираю свой телефон и салютую другу кулаком, — Но пасаран!

— Да просрут опять…

Я захлопываю дверь тачки, и Павел тут же резво встраивается в поток.

Народа возле стадиона — уже прилично. Я знаю, где сейчас тусуются наши пацаны, но специально решаю пройти досмотр без них. Если что-то найдут и будут паковать — не отмажусь.

Прохожу рамы и терплю несколько секунд ментовского беспредела с выворачиванием карманов до трусов. Поднимаюсь на трибуну и падаю на своё место.

— О, Герыч… — меня начинают замечать, подтягивающиеся парни, — Тебя же приняли?

— Выпустили уже, — жму в ответ протянутые руки, — И просили передать, что все под колпаком ходим. Давайте на сегодня больше без приключений, мужики?

— Стареешь… — ехидно тянет один из молодых — Трофим.

— Я пытаюсь задницу твою, — свирепея, киваю парню, — Спасти от зоны. Ты ж ещё и националист. Если примут — натрут твою жопу на терке за все грехи.