Трофей для волчьей стаи

— Медвежонок готов был за меня умереть. А ведь знал меня всего пару дней. Он ловил для меня рыбу. Я пыталась его прогнать, а он все равно был рядом. И барс, он мог бы убить меня, растерзать, но вместо этого ласкался к моим рукам, верно заглядывал в глаза. И я точно знала, что не предаст, что пойдет со мной… Ведь ему нет смысла врать. Понимаешь?

Мой волк облизал соленые руки. Айрин снова улыбнулась и снова положила руку на голову.

— А люди, они другие. Коварные, жестокие и злые. Ты спрашивал, кто такой Эштон. Он мой жених, — ответила она с заминкой. В ее запахе было столько боли и грусти. — Я рассказала ему о своей метке. Единственному. И он продал меня за золото. А я думала, что он любил меня. Ведь я любила…

Слезы потекли по щекам девушки. Она убрала руку с моей головы и обеими руками стала пытаться стереть со своего лица все следы грусти.

Я злился, как и мой волк. Еле сдерживался, чтобы не зарычать. Если бы Айрин была моей волчицей, я бы оберегал ее. И ни за что бы не отдал.

Она стоит намного дороже любого золота. Редкий, горный цветок, который ее идиот-жених отдал за монеты.

Такая несчастная и… одинокая. Никто не вступился за нее.

Она, как ребенок, привязалась к животным, которые заботились о ней. Словно сама, маленький дикий зверек, нуждающийся в защите.

Но теперь я рядом и больше никто не обидит ее.

Больше она говорить не хотела, просто обхватила себя руками и свернулась калачиком. А мне не хотелось ее оставлять. Такую ранимую и несчастную.

И мой волк полностью меня поддерживал. В один скачок он запрыгнул на кровать и улегся рядом, слушая, как она всхлипывает.

Я терзался между желанием сменить сущность и поговорить с ней, но внутренним чутьем чувствовал, ей не нужен сейчас человек и слова.

Айрин нужен тот, кому она может доверять, кто будет молчать. Девушке легче довериться волку, чем мужчине. Поэтому я позволил остаться волку.

Через какое-то время, она успокоилась, положила на моего волка руку и сказала:

— Спасибо тебе.

Солнце уже встало, когда дыхание Айрин, наконец, стало ровным. Девушка заснула, и я без угрызений совести сменил сущность.

Внимательно смотрел, как поднимается и опускается ее грудь, когда она дышит. Как дрожат ресницы от видений во сне.

Что ей снится? Мне так хотелось понять. Но я не имел никакого права залезать к ней в голову, как бы мне этого ни хотелось.