Трофей мажора (СИ)

— Она простит тебя, — не унимается он, вновь захватывая в плен мои губы. Сжимает в объятиях.

— Антон…

— Варь…

— Антон! Не распускай руки! — одергиваю его, когда он совсем переходит границы. Смеюсь. — Уже поздно. Мне пора спать.

— Хорошо, хорошо, — сдается. Ладони вверх поднимет. Губу медленно прикусывает, языком по ней скользит и ухмыляется. — Но… все же… я должен спросить…

— Что?

— Может быть, — хитро прищурившись, с какими-то странными интонациями насмехается. — Ты хочешь?

Явно что-то задумал.

— Что? — непонимающе моргаю.

— Пошалить?

Играет бровями и глядит в упор. Вычитывает меня всю.

— Антон! — кричу и отталкиваю его. Глаза распахиваю шире. Дышать начинаю активнее. Вспыхиваю похлеще костра в лесу. — Перестань!

— Давай, ты и я. Один на один, — вглядывается в мое лицо. — Я хочу… очень хочу… прямо сейчас… а ты?

— Антон, как тебе не стыдно предлагать мне такое? Я приличная девушка! И после нашего прекрасного свидания, я собираюсь лечь спать! В своей комнате! У себя дома! Одна! А ты… ты оставь эти пошлые намеки!

Уголки его губ дергаются. Во взгляде — миллиарды солнечных лучиков проносятся. Он еле сдерживает смех.

Ну что опять не так?

Что. Опять. Не так?

— Ты… о чем подумала неМалявка? — голосом до боли удивленным. Скрипучим. Севшим.

Я сглатываю. Вздыхаю.

Ну неет. В этот раз он меня не смутит. Сегодня мой день!

— А ты… о чем говорил? — приглушенно.

— О том и говорил. Ты и я, — голову склоняет, его глаза хищно темнеют. Покрывается радужка черными крапинками. — Будет горячая ночка. Ты же так этого хотела. Я согласен. И ты давно готова, я знаю. Пойдем ко мне.

— Антон! Нет. Сколько раз тебе повторить? Мы еще мало вместе! Я тоже тебя хочу … но… я не такая, пойми! — махаю ладошкой в лицо. Жутко жарко. Уф. — Ааа…

Он продолжает смотреть в упор, а потом, вдруг, начинает смеяться.

— НеМалявка, я про баскетбол, а ты про что? — говорит сквозь заливистый смех.

— Ч-что?

Что?

— Ты приглашала меня сыграть. Помнишь?

— Ч-что? К-когда?

— Я пробрался к тебе в спальню, сломал окно. Ты тогда сказала: Сыграем по-соседски. Я тебе не ответил, извини. Говорю сейчас — я согласен. Я очень хочу. А ты?

И продолжает улыбаться.

Наверное, я сейчас спелее самого спелого в мире помидора. Краснее самой красной в мире ягоды. Горячее смой горячей в мире сковородки. Ну… и так далее.

— Это месть за то, что я назвала тебя романтиком? — с горечью в голосе произношу. — Ты считаешь слово пошалим относится к игре?

— Конечно. Устроим шалость, побросаем мячик, разбудим соседей. Словно, мы маленькие дети. А по- твоему к чему это относится? О чем ты подумала? Ммм?

Хитрый. Бесчувственный. Дьявол.

— Ты победил. Я подумала другое, и я очень смущена.

Гордо отвернувшись иду к себе в дом.

— НеМалявка, подожди! — со смехом разворачивает меня к себе. — Ты обиделась?

— Да! Хоть раз можно меня не позорить и не насмехаться надо мной? Вот, вот! Ты опять смеешься! Придурок!

— Ну что, ты Варь! Я пошутил, — обнимает. — Иди сюда.

— Признайся, что это не я все неправильно поняла! Это ты так специально сделал, чтобы я так поняла! И все мои неправильные мысли — это твои правильно составленные и правильно продуманные предложения!

— Оооо… Вот ты завертела, маленькая занудка, — ошарашено смотрит на меня. Сгребает в охапку, когда я хочу убежать. — Да. Да! Я признаюсь, я просто издевался, потому что люблю видеть, как ты краснеешь от смущения. Твои мысли — как открытая книга. Меня это люто вставляет. Подловила, неМалявка.

Уверенно ведет меня к воротам своего дома.

— Я не хочу к тебе!

— Мы сыграем партию в баскетбол. И пойдешь домой.

— Не хочу!

— Получишь подарок за игру.

— Даже, если проиграю?

— Ну, выиграть ты точно не сможешь, — бормочет самодовольно.

Фырчу.

— Так что ты там говорила? Ты меня хочешь?

Фырчу вдвойне.

Достает мяч и кидает мне в руки. Ну… как в руки. Я отскакиваю от мяча, как ошпаренная.

— Почему ты боишься?

— Он всегда прилетает мне в голову.

— Так происходит, потому что ты боишься. Доверься. Пока не начнешь доверять — тебе будет больно.

— А ты великий философ, как я погляжу! Больно мне, потому что он стукается о мой череп! — указываю пальцем на голову. — А не потому, что я ему не доверяю.

— Я имел в виду — довериться партнеру, — поправляет меня, наклоняясь за мячом. — Доверься мне, я никогда не сделаю тебе больно.

Я подвисаю, переваривая его фразу. Он часто говорит мне о доверии. Он ждет этого от меня. Для него это очень важно.

— Я не понимаю тебя.

Антон ловит мой взгляд и задерживает контакт. Не отпускает.

— Ты мне доверяешь? — спрашивает напрямую. Приглушенно. Сокровенно.

— Да, — медленно киваю.

Но сама не до конца верю в свои слова. Что-то внутри не дает. Не отпускает. Держит клешнями.

— Хорошо, — он отбивает мяч. — Иди сюда.

Мы играем около часа. Впрочем, это сложно назвать игрой. Даже во время этой тренировки, он постоянно старается прикоснуться ко мне. То со спины зайдет, уткнется носом в макушку, то сбоку приобнимет, то — будто случайно подтолкнув, ловит, прижимает к себе, а затем — целует.

— Где мой приз? — отодвигаю его от себя. — Ты обещал.

— Выбирай все, что захочешь, — говорит он.

— Все что угодно?