Трофей мажора (СИ)

— Опять будешь просит бриллианты?

— Хочу тот байк, — вдруг говорю, увидев его в пристройке, откуда Антон вынес мяч.

Он поворачивает голову, затем, смотрит на меня и ухмыляется.

— Это байк Макса, который я выиграл, — его тон становится чуть жесте. — Уверена, что хочешь? Он от него без ума. Дорогой сердцу подарок от отца. Там все сложно…

— Почему ты не вернешь ему, если он для него так важен?

Безразлично пожимает плечами.

Внутри меня что-то обрывается. Зачем он так со своим другом?

— Потому что я выиграл, — повторяет с самодовольством. — Потому что я лучший.

— Что ж… теперь он мой, — заявляю уверенно. — Я продам его.

— Нет проблем, — он спокойно идет туда, а затем — выносит мне ключи. Я кидаю их в карман, подавив внутреннее неприятие.

Байк мне точно не нужен. Мне хочется вернуть Максу ключи. У меня тоже есть вещи от родителей, которые очень важны для меня. И я не могу игнорировать это.

Антон опять ластится. Целует бесконечно. Губы опухли и побаливают.

— Спокойной ночи, — повторяю уже который раз. — Аринка уже весь телефон мне оборвала. — Антооон… спокойной ночи…

— Спокойной ночи, — почти не разрывая поцелуя. — Только, я не усну. Буду думать о тебе. Всю ночь.

— Уснешь. Уснешь, — отстраняюсь. — Все, Антон. Я пойду!

— Напишешь?

— Что?

— Сообщение.

— Так я прямо сейчас спать лягу.

— Так ты сейчас напиши, — настаивает он полушепотом. — Вот прямо сейчас придешь и напиши.

— Что написать?

— Напиши, что — нибудь… напиши: Спокойной ночи.

— Антоон… я же уже засыпаю…

Еле-еле, но мне удалось от него вырваться и уйти спать. Когда легла, от него было несколько милых сообщений: «Спокойной ночи, моя маленькая неМаляка». «Я уже скучаю». «Может, все-таки ко мне?» «Ладно, отдыхай». «Спокойной ночи»

— Это дьествительно очень мило. Так почему же ты страдаешь? Не понимаю, дьетка? — спрашивая все с тем же акцентом, Мигель разглядывает меня с сочувствием и сильным волнением. Он сидит на карточках около меня. Я на стуле. — Потом он тебя обидел?

— Нет. Дальше… Мы виделись почти каждый день. В течении месяца.

— Знаю. И? — Мигель встает, подливает мне еще кофе, и снова садится рядом. Пытается успокоить. — Что же произошло после? Почему ты явилась такая зарёванная?

— Потом… мы виделись реже, — утираю слезы. — Все реже и реже… сначала Антон уезжал на чемпионат. Затем у него были какие-то проблемы на треке. А я то на работе, то — за папой ухаживаю. Ему сделали еще две операции, и он… очнулся…

— Да. Да. Дьетка. И это я помню. И я очень рад… это замечательные новости! Ты собрала денег папе на лекарства, отложила немного на реабилитацию. Договорилась на его работе, что заплатишь за дом чуть позже, и они пошли тебе навстречу. Отлично сдала экзамены и у тебя остался лишь выпускной. Ты нашла еще одну подработку, — я киваю, пока Мигель перечисляет. — Наша умника. Трудяга. Но почему ты плачешь? — он разводит руками. — Что случилось? Это из-за его родителей?

— Нет, его мать уехала надолго, занимается какой-то благотворительной программой. Отец постоянно работает. Мы с его родителями так толком и не пообщались. Единственное — я ближе узнала его сестру Веронику. Но она… Она ненавидит меня и каждый раз, когда я прихожу к нему домой, она с такой ненавистью и призрением на меня смотрит, говорит всякие колкие фразы… про то, что я ему не подхожу. Что я нищая, простая, что ему нужна девушка получше. Из их круга. И что родители все равно будут против! Нет, она при Антоне более-менее себя ведет, но чуть мы окажемся наедине с ней — выворачивает мне душу…

— И ты из-за нее плачешь? Эта девчонка так задьела тебя?

— Нет! — беру платочек. Высмаркиваюсь. — Не из-за нее… я стараюсь на нее не обращать внимания! Как и на Любу… но она давно не старается меня задеть… словно… потеряла ко мне интерес… словно… я ей больше не соперница… меня это удивляло…и… радовало… но сегодня утром, после экзамена я зашла в туалет, а они там кучкой стоят у зеркала с подружками. На меня внимание не обращают. И тут Люба говорит… я сережку свою потеряла… с бриллиантом…

Реву еще громче.

— Ох, Мигель… — заливаюсь слезами.

Архип заглядывает, знаками у Мигеля спрашивает: Что случилось?

Мигель рукой ему машет, чтобы ушел, чтобы не мешал.

А я продолжаю:

…вот такую смотрите… большая… сережка… Такая огромная на висюльке… такая… Она показала всем, и меня спросила, не видела ли я. И мне тоже показала… Они искали, она сказала, что это ее парень подарил, что он ее очень любит… что у них долго не ладилось, но они помирились… что были вместе ночью и теперь все будет хорошо… что-то еще… а он… он…

— Варь, я уже не знаю, что и предположить. Что же еще? Что он? Он злился, что вы мало видьелись? Или догадался, что ты скрываешь от него свою работу? И причем тут эта девушка?

— Нет. Он не догадался. Но он стал странно себя вести. Постоянно был занят на гонках и временами пристально на меня смотрел, все спрашивал, доверяю ли я ему… потом… — шмыгаю носом. — Вроде бы все хорошо было. Он сказал, что не настаивает, что если я ему не доверяю, то он подождет… и потом… и…

— И?