Трофей мажора (СИ)

— Варвара, — доктор снимает очки-половинки, и его взгляд смягчается. — Мы с вашим отцом уже очень много лет общаемся, я не просто его лечащий врач, я его друг еще со времен… то есть… я знал вашу маму. Они с моей женой были близкими подругами в школе, — он делает небольшую заминку, я поднимаю на него заплаканный глаз. — Я бы мог одолжить небольшую сумму, покрывающую часть затрат на операцию, я уже говорил ему много раз, но он отмахивался от меня. Я дал слово, что в случае неудачи… в случае, если его не получится спасти, вы не останетесь одна, я буду поддерживать вас в дальнейшем… моя семья поможет вам, всем, чем сможет… но все же, хоть он меня за это будет ненавидеть, все же я готов просить…

— Петр Александрович, спасибо вам за поддержку, но я не вполне понимаю, к чему вы ведете?

— Варя, вы в курсе, что отец собирал вам деньги, чтобы после университета вы могли пройти практику заграницей? Это его мечта. Он был одержим ею. Постоянно твердил, что у вас большое будущее.

— Извините, но я не думаю, что сумма, которую он успел накопить, настолько баснословная.

— Настолько, поверьте мне, знаю. А остальную часть добавлю я, — убеждает меня он. — Я обещал ему, что не заикнусь об этом вам, какой бы не был расклад. Но я не могу иначе. От этого зависит его жизнь. Вы уже совершеннолетняя, и можете снять всю сумму со счета. У меня на руках все документы, перед операцией он передал мне контакты вашего юриста. Я решился и уже пообщался с ним, проблем не возникнет. По договору, как только вам стукнуло восемнадцать, все деньги официально принадлежат вам, и вы имеете право распорядиться ими по вашему желанию. Однако, ваш папа был уверен, что ваши желания совпадут с его. Будто, вы и не подумаете тратить «свою мечту» на его здоровье.

Смотрю на него ошарашенно. Отец скопил так много денег для меня? Теперь понятно, почему он не вылезал с работы. Мой дурак… какой же дурак… неужели он думает, что он менее ценен, чем моя учеба? Как он мог даже предположить такое? Дурак…

— Конечно, о чем речь… конечно! — вскакиваю со стула, сердце громыхает в груди. — Что делать сейчас? Когда можно будет сделать эту операцию?

Не знаю, за что схватиться. Руки трясутся, состояние — горько-взбудораженное.

Но радость от полученной информации сильнее. Мой папочка будет жив, он будет здоров и невредим. С ним все будет хорошо!

— Сейчас нужно будет подписать ряд документов, остальное — на мне. Еще вам нужно будет связаться с юристом, поехать к нему, выполнить все его указания, затем, снять деньги. Либо, вы можете сразу перевести их на счет клиники, — он протягивает мне реквизиты. — С документами хорошо ознакомьтесь. И, Варь! — он останавливает меня голосом, прежде чем я вылетаю из кабинета, — мы по-прежнему не можем дать стопроцентной гарантии… только надеяться.

— Да, — киваю ему, снова заливаясь горькими слезами. — Мы используем любой шанс.

— И еще, Варь, если можно, на Ты? — он приподнимается. Я киваю. — Что с твоим глазом произошло?

— Оу, — я дергаюсь, доставая из кармана розовые очки — сердечки. — На физкультуре мяч попал. Несколько раз подряд…

Если он и правда близкий друг моего отца, настолько, что даже знает сумму на личном счету, то наверняка, наслышан о моих великих неудачах в спорте. И не будет удивлен.

Он согласно кивает, хотя выражение его лица остается крайне недоверчивым.

Прочитав все документы и поставив подпись, выхожу в холл больницы, там меня встречает Антон, протягивает стаканчик горячего кофе.

— Садись, — указывает на диванчик. — Тебе надо поесть. Я взял тебе капучино и круассан.

Я думала мне кусок в горло не полезет, но от бешеного прилива радости и надежды, съедаю моментально, ощущая себя наполненной силами.

— Я уже все знаю. Слышал про операцию, медсестры шептались, — указывает глазами на девушек в белой форме, которые щебечут между собой.

— Подслушивал? Ушки развесил?

— Да, — отрезает без зазрения совести. — Моя помощь нужна?

— Нет.

— Я так понял, что сумма на операцию довольно боль…

— У нас есть, — строго останавливаю его. — Спасибо, Антон. Спасибо тебе, — кидаюсь ему на шею. Обнимаю. Вдыхаю его вкусный запах. Наслаждаюсь. Он нежно гладит меня по спине. — Спасибо.

— За что? Я ничего не сделал, но я могу. Хочу помочь.

— Я же сказала, средства есть. Ты можешь отвезти меня к юристу? А потом в банк. Я все расскажу по дороге.

— Хорошо, — Антон внимательно вглядывается в мое лицо. — Сделаю все, что скажешь.

— Но это займет не мало времени. Мы больше часа добирались сюда, в самый центр. А юрист вообще ждет в городке, где мы с папой жили раньше. Ничего, что ты пропустишь школу? Вернемся только к вечеру, либо вообще ночью.

— Люблю прогуливать, — отшучивается он, но его голос серьёзен. — Обещай, что если нужна будет моя помощь в деньгах, ты мне скажешь.

Сглатываю. Не уверена.

— Антон…

— НеМалявка, обещай. Сейчас же, — грубо требует он. — Если тебе нужны будут деньги, ты сразу же идешь ко мне. Не корчишь из себя недотрогу и независимую женщину.

— Независимая женщина — звучит отлично.

— НеМалявка…

— Обещаю.

— Хорошо, — он все еще подозрительно вглядывается. — Поехали?

— Поехали.