Трофейная ведьма

Меня трясло от страха, но я старалась тянуть время. Стелла должна забить тревогу, ведь ни я, ни зять с внучкой не пришли. Нас наверняка уже ищут.

— Вера, это неправильно! Силу нельзя получить такой ценой. Ты убила невинных, Вера…

Мои увещевания не нашли отклика, пробудив одно возмущение.

— Невинных?! А кто о них думает, Вероника? О нас кто-то думал? О тех девочках, которых Стелла велела выкинуть в озеро восемь лет назад, кто-то думал?!

Неужели в этом причина? Она не простила гибель сестры. Да и как простить, когда на свете нет никого ближе, чем близнецы? Я могу только догадываться, какую боль испытала Вера, утратив сестру.

Стараясь не спровоцировать еще большую агрессию, осторожно возразила:

— Девочек судили по древнему закону. Стелла не могла поступить иначе, когда ведьмы, испугавшись, не выполнили своего предназначения…

Жестокая улыбка искривила бескровные губы.

— Стеллы не было на озере в ту ночь. А ведь это она должна была проводить обряд закрытия, когда волновалось Темное. Не Вика, не ты…

Я вздрогнула. Вере известно, что кулон Верховной был в ту ночь на мне? Откуда? Надя успела поговорить с сестрой, когда сбежала с острова домой? Судя по осведомленности Веры, успела. Вместо того чтобы уезжать из города, она разговоры вела… глупая.

Горечь сожаления разлилась внутри. Из-за девчонок Виктория выгорела, а я лишилась почти всей силы, но все же мне было их жаль. И лучше бы они тогда успели скрыться, чем теперь до конца жизни вспоминать, как их сталкивали в Темное.

— Вера, пожалуйста… отпусти нас.

Лисицына хмыкнула. С тихим шелестом плющ распустил свои кольца и оплел каждую мою руку по отдельности. Свободные концы стеблей, рванув в стороны, прикрепились к противоположным стенам комнаты. Произошло все настолько быстро, что я не успела и пошевелиться толком, не то что воспользоваться моментом.

— Помогите! Кто-нибудь! Помогите!

Убедившись, что уговорить не получится, я стала звать на помощь. Кричала, больше не боясь, что стебель плюща задушит или что нож вонзят мне в горло.

— Кричи сколько влезет, никто не услышит, — издевательски разрешила Лисицына и по очереди разрезала рукава моего пиджака от плеч до запястий.

В памяти всплыла страшная картинка — тело несчастной Енотовой, которое я обнаружила. Багряные знаки на ее руках. Мне сейчас нанесут такие же, чтобы отобрать последние крохи силы…

Если мерзавка поставила «звуковую заслонку», меня никто не услышит. Никто, кроме Морригана. Связь с эквиумом не заглушить заклинанием или блокирующим амулетом.

— Морриган! Ко мне!

Я звала и смотрела на Аврору, не сводя с нее взгляда. Пойми же, пойми, что я хочу сказать!

— Зови-зови, птичку, Вероника! А я сверну ей голову! — злобно прошипела Лисицына. — Твоему ворону меня не одолеть!

Зато волк и змея смогли бы остановить одержимую. Увы, они на помощь не спешили — до маленькой ведьмы не дошло, что можно позвать и своих эквиумов.

— Морриган!..

Лисицына занесла нож. Я взмахнула ногой — попала ей по руке. Она зашипела, упустив оружие. Поднять не успела.

— Кхар!..

Сквозь выбитое окно на голову Веры спикировал Морриган. Черные когти и клюв ударили безжалостно. Одержимая закричала и замахала руками.

— Кхар! Кхар!

Вороны влетали в дом один за другим. Вскоре за птицами нельзя было рассмотреть потолок. В доме резко потемнело.

— Кхар! Кхар! Кхар!..

Гвалт и черные перья. И страшный визг одержимой.

Она недолго отбивалась — закрыв голову руками, бегала по комнате, ища выход и налетая на стены. Она не могла сосредоточиться на заклинании, не видела двери из-за воронья!.. Птицы наносили удары клювами и крыльями, царапали ее мощными когтями.

Яростно дергаясь, я ослабила петли на руках, все же это были не веревки, а стебли растения. Освободившись, побежала вдоль стены к Авроре и Матвею.

К счастью, мужчина уже пришел в сознание.

— Скорее уходим!

Он за секунду оценил ситуацию и, ухватив дочь под мышки, а меня за руку, потащил наружу. Мимо одержимой, вокруг которой вилось безжалостное воронье.

Выскочив из дома, тотчас попали в надежные руки охотников и… Стеллы с Розой. Точнее, девочку схватили ведьмы, меня — обнял Герман. Ждан и еще двое парней ворвались в здание.

— Ника… девочка моя, — лихорадочно шептал Герман, гладя по спине и плечам, выискивая повреждения.

— Вероника, отзови своих птиц! — раздалась в стороне мольба, полная муки.

Чуть отстранившись от Волкова, я заметила старшую Лисицыну.

— Вероника, пожалуйста, отзови! Вороны могут убить ее! — простонала несчастная мать.

Могут… А нас с Авророй ее дочь точно убила бы, если бы ей не помешали.

Как ни была зла, а эквиума я призвала обратно:

— Морриган, скорее ко мне!

Мой помощник послушно отозвался, вылетев из окна и усевшись на ближайшем дереве. Вслед за ним покинули дом и обычные вороны. Штук двадцать, не меньше, они взмыли в небо, страшно галдя. Хоть они спасли меня от ножа одержимой, тело покрылось мурашками страха. Жутковатые защитники… Недаром вороны считаются вестниками смерти.

Сделав круг над домом, черная стая исчезла в пушистых облаках, залитых золотисто-оранжевым светом.

Когда оглушающее карканье стихло, я шепотом спросила: