Трофейная жена для лорда-дракона (СИ)

— Кайя практически воспитала меня. Я любила её. Она погибла, из-за того, что хотела меня спасти…

— Нет. — достаточно резко прервал её Арвольд. — Если бы твоё спасение было единственной её целью, она покинула бы замок. Но она вернулась. Потому что эта женщина выполняла приказы, а не действовала из благих побуждений. Её задачей было поднять слуг на саботаж, она практически толкала мирных людей на самоубийство. И поверь, она знала, что делает. Старший всё сделал правильно, демонстративно казнив тех, чья вина была очевидна. Превосходящая жестокость охладила горячие головы и уберегла тех, кто готов был продолжить дело твоей кормилицы от опрометчивых поступков.

Тамила отрицательно замотала головой. Ей больно было такое слышать. Как можно примириться с мыслью, что для человека, с которым было связано столько тепла и воспоминаний, она была всего лишь работой?

— Я не верю. Я не верю, что не было другого выхода… без всех этих страшных смертей!

— Был. Но поверь, он бы вряд ли показался тебе лучшим. Пытки весьма эффективны в случае с простыми мирными жителями, но, к счастью, запрещены у аджайцев и считаются грехом в их религии. В таких случаях они обычно применяют длительное дознание, но на него не было времени. Замок был в осаде. После диверсии у Старшего было меньше людей, чем прежде. Он не мог одновременно разбираться и с угрозой внутри и снаружи замка. Тамила, я понимаю, как это больно для тебя, но он поступил верно.

— Убив невинных людей?

Арвольд тяжело вздохнул и снова попытался приблизиться к Тамиле, но та гневно оттолкнула от себя его руки.

— Между своими людьми и чужими он выбрал тех, которые точно были ему верны. Все заподозренные в работе на врага были казнены.

— Заподозренные? — Горько фыркнула девушка. — И чем же вы лучше Грэйнов, скажи? Столько разговоров о справедливости, о правде и том, что её нужно отстаивать, какой бы она ни была… Ты хороший, а они плохие, да? Прости, но я не вижу между вами разницы.

— Она есть. — Арвольд гневно сверкнул глазами. — Как минимум в том, что мы не убиваем и не калечим детей.

Девушка поджала губы. Его слова, произнесённые так холодно, показались ей оплеухой.

— Тамила, всё это время я был искренен с тобой. Ты знаешь мою правду, всю, которая есть. Ты моя жена… возможно ты всё ещё не понимаешь этого, но ты ближе мне всех на свете. И я хочу знать, на чьей ты стороне. Именно поэтому сейчас я спрашиваю тебя, с кем ты, со мной или с ними?

Оказавшись не в силах выдержать его напряжённый, пронизывающий насквозь взгляд, Тамила отвернулась. Если бы он спросил её об этом до решающей битвы у Фэррэйн-холла… ох, если бы даже тогда, в гостинице, перед тем, как оставить её одну, так больно уколов в самое сердце сравнением со своей потерянной истинной! Она бы ответила, что да, она с ним. Но теперь…

— А если я не с тобой, что будет со мной тогда? — Спросила она с горечью. — Повесишь меня на воротах?

— Нет. Никогда. — ответил он не задумываясь.

Казалось, этот её вопрос сделал ему ещё больнее, чем мгновение назад было ей самой.

Арвольд прикрыл глаза, словно собираясь с силами, после сильного удара, и сказал на выдохе, едва подбирая слова.

— Эта жестокость… она и правда лишняя. Нам бессмысленно об этом спорить, ведь я согласен с тобой. Но когда на кону твоя жизнь и жизнь того, кто не задумываясь воткнёт тебе в спину нож, приходится делать сложный выбор. Я против любой жестокости, но жизнь научила меня никогда не судить о чужих поступках по одним только собственным принципам. Всё… всегда сложнее, чем кажется. Сложнее, чем нам хотелось бы…

— Возможно, Грэйны думают точно так же.

Жёстко ответила Тамила, вынудив Арвольда замолчать.

Он растерянно огляделся и, сделав шаг к большому дубовому столу, заваленному какими-то бумагами и картами, выудил из кипы бумаг небольшой запечатанный сургучом конверт.

— Вот. — протянул он его Тамиле.

В руку девушки лёг небольшой прямоугольник из молочно-белой бумаги. На бордовой сургучной печати отчётливо проступал оттиск знакомой печати — расправивший крылья ястреб, сжимающий в когтях змею, кусающую себя за хвост. Это был геральдический символ дома Грэйнов.

— Что это?

— Письмо. — напряжённо ответил Арвольд. — Оно было при младшем сыне Грэйна, когда его схватили. Адресовано тебе. Он сказал, что оно от его матери.

— Мне от Ирмы? — Тамила перевела растерянный взгляд с конверта на мужчину и обратно. — Румо… значит, он у вас в плену. Письмо… запечатано? — со вздохом отметила девушка.

— Тебя это удивляет? — Арвольд печально улыбнулся, поймав на себе её взгляд. — Без доверия не может быть доверия.

— Но если ты не знаешь, что там, как ты можешь… — она прикусила губу, не давая себе закончить неприятную мысль о том, что он не может знать, не придаст ли она его снова. — И что же… ты готов подставить мне спину, зная, что в моей руке нож?