Трофейная жена для лорда-дракона (СИ)

Помолчав, лорд смерил мальчишку тяжёлым взглядом и, отхлебнув из кувшина, снова сунул тот ему в руки.

– Это правда? Про твою истинную?

Вместо ответа Арвольд сделал глоток. Но не мелкий, как раньше, а куда больший, едва не закашлявшись.

– Ясно. Плохо… хотя, как знать. Не просто так Единый допустил, что наш род перестал править и обращаться в драконов. Может, исчезновение драконов – часть его вселенского плана… А тут ты. К слову, ты сам уже обращался? Хотя… зачем я спрашиваю. Мог бы, непременно бы сжёг всех Грэйнов вместе с их замком. Я бы так и поступил, если бы мог, но… как видишь… А что с обсидианом, который я тебе дал? Растаял?

– Потерял. – Неуверенно пожал плечами парень.

– Значит, растаял. – Кивнул тот. – Именно так это и происходит. Сила просыпается постепенно, поэтому Фэррэйны и носят эти чёртовы камни на шее. Чтобы не пропустить момент!

– Момент?

Дарон хитро прищурился и отпил из кувшина, не скрывая своего удовольствия от того, что целиком и полностью завладел вниманием Арвольда.

– Вначале с тобой что-то происходит. Какая-то сильная эмоция, которая заставляет тело гореть, словно в лихорадке. Она запускает процесс. – Назидательно сказал он, подняв указательный палец к своду пещеры. – Потом твоё тело начинает отторгать пламя, и обсидиан тает от соприкосновения с кожей, словно лёд на солнце. Тогда все твои эмоции становятся ярче, насыщеннее… особенно низменные, такие, как гнев и желание. Ты чувствуешь, словно не ты их, а они начинают контролировать тебя. Из-за этого тело наливается силой, недоступной простым смертным и ты копишь эти силы и эмоции в себе, пока не настанет момент, когда они овладеют тобой окончательно и ты встретишь свою вторую ипостась. Обернёшься драконом.

Арвольд нервно сглотнул подступивший к горлу ком, а Дарон рассмеялся, заметив это.

– Это и есть тот самый “момент”, который важно не пропустить. Потому что когда обращение случится, очень важно иметь рядом кого-то, кто сможет усмирить твоё внутреннее пламя, а не ринется прочь с криками ужаса. Ах, сколько трагедий случалось из-за внезапного обращения в прошлом… Не всем ведь удаётся сразу вернуть себе человеческий облик. Отец рассказывал, что Кардольф Пурпурное Пламя почти год провёл в драконьей шкуре, не зная, как вернуться.

– И что же ему помогло? – спросил Арвольд, заворожённо, с интересом ловя каждое его слово. Дарон рассмеялся, заставив своего слугу ворочаться во сне.

– Когда с голоду решил поживиться бараньим стадом, напал не на ту пастушку. Точнее, на ту. Её звали Марика. В кабинете отца и сейчас висит её портрет. Знаешь, глядя на неё, верится, что такая и дракона в бараний рог свернуть могла.

– Она была его истинной?

– Точно. Истинные… – кивнул Дарон и прищурился, – они особенные. Истинные возлюбленные для драконов, как ливень, который способен за считаные мгновения потушить лесной пожар. Хотел бы и я встретить такую девушку, но мне не дано.

Арвольд опустил голову и одиноко уставился на язычки пламени, пожирающие сухие поленья. Хмель успел ударить ему в голову, и сейчас он отчётливо слышал шум бьющихся о скалы волн в треске костра. Это мучило его, пожирало изнутри, как пламя, сухие дрова.

– Прости. Тебе наверно любое напоминание о ней сейчас, как ножом по горлу.

Говорить о лисице Арвольд и правда был ещё не готов. Тем более, с тем, к кому испытывал весьма неоднозначные чувства. Потому он тут же поспешил сменить тему.

– Ты так много знаешь о драконах. Расскажи ещё что-нибудь?

Дарон грустно улыбнулся.

– На самом деле не столько, сколько стоило бы. Я был плохим учеником и всегда слушал отца вполуха… Завидую тебе. Если бы я родился драконом, отец бы относился ко мне совсем иначе. Да и я не наделал бы столько глупостей…

В светлых глазах мужчины отразилось что-то тёмное, мрачное. Арвольду подумалось, что так могла бы выглядеть злость на самого себя, смешанная со стыдом. Что-то подобное и он сейчас испытывал, думая о лисице и том, как потерял её из-за собственной слабости. Потому ему вдруг захотелось поддержать Дарона. А, может быть, это просто вино сильнее ударило ему в голову, после очередного глотка…

– Сэр Ремальд говорит, что смерть – единственная достойная причина оставить всёкак есть. Всегда можно что-то улучшить. Даже если кажется, что нет.

– Ты предлагаешь мне помириться с отцом? – хохотнул мужчина, – скорее уж я и правда обращусь в дракона, чем это случится. Слишком много я уже сделал такого, чего он мне никогда не простит. И сделаю ещё, будь уверен! А что до твоего отца, каким он был?

Арвольд пожал плечами. За годы службы у сэра Ремальда его тоска по ним обтёрлась, избавившись от острых углов, и воспоминания не причиняли такой боли как раньше.

– Я осиротел, когда мне было лет семь. Плохо помню его и мать. Меня воспитывал дядя. А потом сэр Ремальд взял меня в оруженосцы. В общем, мне нечего рассказать.

Протараторил Арвольд, едва удерживая нить разговора.

– Сирота, значит. Ах, Арвольд… – Дарон по-свойски закинул ему руку на плечо и чуть сжал, сразу же отпустив отшатнувшегося парнишку, – порой так даже лучше.