Трофим и Изольда

Директор охотнее всего давал место в программе чьему-нибудь сыну или племяннику. Разумеется, если папа или дядя был «от Ивана Ивановича». А тем более, сам Иван Иванович, лично! Однако, хороший музыкант, ещё и с какими-никакими связями, поищет чего другого. Трофима можно было считать удачей, почему ею не пользоваться?

– Заходите, – сказал директор. Дирижёр улыбался, а директор уже писал знаменитым паркером: «к/оф.» Что значило: «отделу кадров. Оформить на работу».

Отдел кадров был наполовину меньше директорского кабинета. Окна забраны решётками, будто здесь не цирк, а завод секретный, комната перегорожена стойкой на две неравные части и высота перегородки по грудь взрослому человеку. «Лилипутам как же?» – думал Трофим каждый раз, бывая здесь. Пространства за стойкой – еле двоим развернуться, да и то боком. В другой части комнаты стоял шкаф, рядом два сейфа и пять письменных столов, хотя работали в отделе всего три человека. Большой стол, за которым еле видно начальника, два поменьше сотрудников и ещё два уставленные ящичками. Картотека. Начальник отдела кадров сидел, как всегда, на своём месте и, как всегда, был в чёрном костюме. Маленький, с тихим голосом. Раньше он служил в тюрьме начальником культурно-воспитательной части «КВЧ» и в цирк был направлен, когда уже вышел на свою офицерскую пенсию. «Как специалист по работе с людьми» – написали в направлении. За столом поменьше сидела сотрудница, должность которой именовалась «инспектор по кадрам». Звание «инспектор» греет начальственные сердца, так когда-то, вместо пышного «шпрехшталмейстер» появилось унылое «инспектор манежа» и артист уже не во фраке, а в пиджаке. «Инспектор по кадрам» была в сером немодном платье, толстых чулках и с лицом тусклым – без выражения, без красок и даже без возраста. На фоне серого сейфа её бы вовсе и не видать, но правая рука заканчивалась чёрной шариковой ручкой, безостановочно бегущей по белому листу. Инспектор писала непрерывно, со стороны казалось, что даже просветов между словами ручка не делает: бежит и бежит не останавливаясь. За ручкой поспевала рука, от неё взгляд переходил на туловище и голову, ни разу не дрогнувшие. Казалось, инспектор даже не дышит. Третья сотрудница сегодня отсутствовала.

Начальник просматривал бумаги и, как будто не замечал вошедшего. Трофим кашлянул, но начальник продолжал смотреть в бумаги. Трофим кашлянул ещё раз. Только после третьего «кхе-кхе» начальник поднял голову.

– Здравствуйте, – сказал Трофим.

– Добрый день, – сказал начальник, не отрываясь от бумаги. Подражая директору, все, считающие себя руководством, произносили только безликое «добрый день», и никогда «здравствуйте» или, Боже упаси! – фамильярное «привет». Выдержав паузу, начальник добавил: – Вам что?

– Я здесь работал, – сказал Трофим, удивившись. Всем в цирке было известно, что начальник отдела кадров не только знает каждого в лицо, но и помнит большинство анкет. – Я ударник из оркестра, – сказал Трофим.

– Вы были ударником в нашем оркестре, – уточнил начальник. – Были, – сказал он ещё раз, как бы подчёркивая прошедшее время. – В прошлом году вы заболели и, по прошествии четырёх месяцев, уволены с переводом на инвалидность. Согласно кодексу законов о труде. У вас претензии?

– Нет, – сказал Трофим. – Нет у меня претензий. Я от директора. Вот, – он протянул заявление с резолюцией. Свободной рукой начальник взял заявление и, не читая, аккуратно положил на стол текстом вниз.

– В штате нет свободных мест, – сказал он, – Ни одной единицы. – Чуть подумав, добавил: – Нет и не предвидится. Ни одной, – он ещё чуть подумал и перевёл взгляд в бумаги, которые держал в руке всё время.

– Но директор...

– Нет штатных единиц! – начальник опять поднял глаза, и голос его стал жёстким. Добавил: – У меня всё!

Директор сидел, как всегда прямо и смотрел на дверь. Можно было подумать, будто он ждёт появления Трофима.

– Меня не оформляют, – сказал Трофим недоумённо. – Говорят, что нет мест.

– Значит, нет, – сказал директор, глядя на него знаменитым оловянным взглядом. Отделу кадров виднее.

– Но вы... – Трофим уже ничего не понимал. Никто здесь даже не слышал, чтобы нарушен был приказ директора. И директор это допустил.