Трогать нельзя (СИ)

— Иди сюда, сучка, — обхватываю ее за талию и дергаю вниз.

Зажимаю ногами.

— Шустрая какая, — хриплю, наклоняясь, глядя в испуганные глаза. — Люблю таких юрких. Понравится если, возьму тебя на постоянку. Раз в неделю буду приезжать. Давай-ка, покажи, что умеешь.

И я спускаю боксеры и обхватываю у основания выпрыгивающий член.

Не дожидаясь, пока девчонка опять начнет сопротивляться, просовываю большой палец ей между зубов и раскрываю рот.

— Давай, детка, — хриплю в нетерпении. — Сука. Так.

И головкой провожу по губам.

Девчонка пытается мотать головой, но я держу ее крепко. Меня, блять, заводят ее попытки освободиться. Строит из себя.

Яйца готовы взорваться от напряжения. Надо слить. И слить в этот непослушный ротик.

А потом, сука, запереть ее в тачке и сходить в ларек за презиками. Ну, должны же они там быть. И трахнуть. Трахнуть ее в оставшиеся дырки.

Под эти сладостные мысли пихаю ей в рот член. Он трется о ее губы и я рычу от удовольствия.

Член входит наполовину, а дальше головкой ощущаю препятствие. Языком упирается, похоже.

— Полностью бери, — обхватываю ее голову руками и начинаю насаживать. — Полностью, сука. В глотку! Ах, блять! Блять! Блять!

Откидываю голову и прикрываю глаза.

Сука, ахуенно как.

Я знаю, что мой размер не каждая примет полностью. Опыт нужен. Но сейчас мне плевать. Хочу в глотку. Раздеру так раздеру. Сама виновата.

Еще надавливаю на ее голову и бедрами толкаюсь.

— Да, блять, — шиплю сквозь зубы, готовясь трахать ее рот.

Жестко. Резко. На полную.

Но только собираюсь врезаться в ее рот бедрами, чтобы войти до яиц, как чувствую острую боль.

Икры из глаз! Зажмуриваюсь на мгновение и сразу же распахиваю глаза.

Член! Мой член словно в огне!

Обхватываю его и осматриваю.

Да, блять! Она же укусила его! Эта тварь укусила меня за член!

Поднимаю взгляд на девку.

Смотрит с ненавистью и вытирает рот.

— Сука, — стону я и понимаю, что даже приподняться не могу от боли.

А эта тварь мелкая хватает выпавший брелок и разблокирует двери. И тут же выскакивает!

— Стой, блять! — стону я с хрипом. — Найду, блять! Сука! Найду! Убью!

Вглядываюсь в окно, а ее уже и след простыл. В кусты сиганула.

Вот, сука! Блядство! Сука!

Глава 3. Марат

Я просыпаюсь от того, что в горле все пересохло. Сушняк.

Даже сглотнуть тяжело.

Сколько я вчера выпил?

Приоткрываю глаза и приподнимаюсь, осматриваясь. Сбоку кто-то скулит. Поворачиваюсь на звук.

Телка. Задница призывно выпячивается. Судя по цвету волос, это Леонка. Когда я ее подцепил? Вызвонил, что ли?

Сажусь на кровати и тру лицо ладонями.

Рядом с тумбочкой стоит недопитая бутылка колы. Отлично. То, что нужно. Хватаю ее и залпом допиваю. Становится лучше, но все равно еще херово. Надо отоспаться. Ложусь и прикрываю глаза. И только немного башка перестает гудеть, как раздается телефонный звонок. Настолько громкий, что глаза тут же распахиваются и готовы из орбит вылететь.

Надо было отключить его нахер!

Оглядываюсь в поисках телефона. Да куда я его закинул?!

Наконец, по непрекращающемуся сигналу нахожу аппарат. Смотрю на экран. Номер неизвестный. Ненавижу звонки с неизвестных номеров. Они, сука, всегда приносят дерьмовые новости. И я предпочитаю не отвечать на них. Но в этот раз палец зачем-то жмет на кнопку «ответить».

— Да, — рычу недовольно в трубку.

— Булатов Марат Русланович? — незнакомый мужской голос называет мои данные и от этого становится еще поганее.

— Я, — отвечаю коротко.

— Вас беспокоят из больницы.

Какого хера? Я не помню, когда в последний раз был у врача. Какая еще больница?!

Но молчу. Жду, что же дальше. Башка слабо соображает до сих пор.

— Вы извините, что беспокоим вас, но… ваш контакт дал нам пациент. Сказал, что вы единственный родственник.

Сука. Становится все запутаннее, и я не выдерживаю.

— Вы можете сказать, какого хера звоните мне в субботу в восемь утра? Без загадок? Если ты, сука, решил развести меня на бабки…

— Булатов Родион Русланович приходится вам братом? — ошарашивает меня вопрос врача.

Я даже замираю на мгновение. И похмелье как будто сразу улетучивается к чертям.

Родя?!

— Где он? — хриплю в трубку.

— У нас. Он просил позвонить вам. Вы знаете, вы — родственник и я вынужден сказать это вам. Состояние Родиона Руслановича очень плохое. Прогнозы плохие.

— А что с ним случилось?! Как он у вас оказался?

— Вы сможете подъехать? Это лучше не по телефону.

— Да, конечно. Сейчас?

— Нет. Давайте после обеда. Как раз закончится обход врачей и будет что-то более-менее конкретное.

— Ну, вы можете сказать хотя бы, что случилось? Как он у вас оказался.

— Авария. Извините, мне пора идти. Жду вас после двенадцати. Меня зовут Корнилов Эдуард Сергеевич. Спросите на посту, я спущусь за вами. До встречи.

И дальше гудки.

Смотрю на телефон, до конца не веря в реальность происходящего.

Родя? Брат?

Кладу телефон на тумбочку и откидываюсь на кровать. Взгляд — в потолок.

Тут Леонка сбоку начинает ворочаться. Разбудил ее.

— Который час? — поворачивается ко мне лицом и приоткрывает глаза.

Осматриваю размякшее ото сна податливое тело.