Трогать нельзя (СИ)

— Какая, нахер, разница? — ухмыляюсь я и стягиваю у нее на затылке волосы. Наматываю их на кулак. — Делом займись, — тяну к себе и вниз.

Трахаться не хочу. Звонок из больницы все настроение испортил, но от стояка утреннего избавиться надо. Телка рядом есть. Пусть ртом поработает.

Дергаю ее на себя и, обхватив ствол у основания, шлепаю легонько головкой по щекам Леонки. Та довольно улыбается и высовывает язык. Пытается кончиком его коснуться меня. И тогда я тяну волосы вниз, заставляя телку раскрыть рот пошире и насаживаю ее на себя.

— Да, сука, — вырывается из меня хрип. Отпускаю ее. — Сама давай, блять.

За что люблю шлюх — их не надо уговаривать. Вот и Ленка сама начинает обрабатывать мой член.

Откидываю голову на подушку и прикрываю глаза. И, вроде, Леонка и старается, но понимаю, что нормального кайфа не словлю сейчас. Все мысли о звонке.

Приподнимаюсь и наблюдаю, как Леонка, обхватив рабочими губами ствол, наяривает по нему, причмокивая. Пальцами поглаживает яйца. Потом засасывает головку, и я стону.

Хочу кончить быстрее.

Опять хватаю ее за волосы и почти до упора надеваю ее на ствол. Леонка начинает задыхаться и мычать что-то.

Отпускаю. Но лишь на несколько секунд. И снова насаживаю до касания головкой глотки. Ускоряюсь и через несколько движений заполняю рот Леонки спермой.

Даю ей выдохнуть.

— Ты спятил? — злится она, вытирая сперму с подбородка. — Я чуть не задохнулась!

— Ну, выжила же, — усмехаюсь я, поправляя член.

— Дурак!

Резко перевожу на нее взгляд.

— Проваливай! — рычу я.

— Маратик, ну, прости, — начинает канючить она.

— Вали, я сказал.

Спрыгиваю с кровати и иду в душ.

— Чтобы, когда выйду, тебя не было, — бросаю телке, не оборачиваясь.

И она понимает с первого раза.

Выхожу из душа, вытирая волосы. Леонки уже нет. Иду на кухню.

Кофе. Вот, что поможет поставить мозги на место.

Родя в больнице. Так, сука, сколько же мы не виделись?

Смотрю на часы. Еще три часа.

Чтобы отвлечься, еду в спортзал. В субботу утром он почти пустой, а тренажеры меня реально приводят в чувство.

Глава 4. Марат

Наконец, я в той самой больнице, откуда был звонок утром. Называю фамилию врача и меня просят подождать.

Спустя несколько минут в коридоре появляется мужчина с явно уставшим лицом.

— Марат Русланович? — протягивает мне руку.

Отвечаю на жест.

— Пройдемте в кабинет, — приглашает он и я иду за ним.

В небольшой комнате с припущенными на окнах жалюзи мужчина показывает мне на кресло напротив его стола.

— Ваш брат с супругой поступили к нам четыре дня назад, — начинает он. — Я буду говорить с вами откровенно, — поднимает на меня усталый взгляд. — Вы родственник. У вашего брата очень мало шансов выкарабкаться. То, что он еще дышит, — чудо.

— А жена? Что с его женой?

— Она умерла на вторые сутки, — равнодушно произносит доктор. — Сейчас в морге. Если решите хоронить, то завтра — последний день, чтобы забрать. Иначе…

— Да, буду хоронить, — киваю я. — А что с братом? Может, лекарства какие нужны? С деньгами проблем нет. Извините, не запомнил ваше имя.

— Эдуард Сергеевич, — напоминает он.

— Если деньги нужны…

— Тут уже ничего не поможет, — обрывает он меня. — Не все покупается деньгами. И медицина бывает бессильна.

Молчу, опустив голову. Родя, блять. Какого хера ты решил уйти? Ещё и так…

— Пациент просил меня позвонить вам, — продолжает врач. — Очень хочет переговорить с вами.

— Сейчас я могу его увидеть? — спрашиваю, опять глядя в эти уставшие глаза.

— Да, пройдемте.

Мы идём по узкому, полутемному коридору. В нос бьёт неприятный запах. Такой больничный запах лекарств и ранений.

Подходим к двери.

— Помните, что он в крайне тяжёлом состоянии, — напоминает мне врач. — Беседа не должна привести к стрессу. Я бы никого не впустил к нему, но…

— Да я понял, — обрываю его и он открывает передо мной дверь.

Я захожу в палату под пикающие звуки. В центре комнаты на кровати лежит человек. Весь в проводах. Рядом что-то пикает, мигает.

Подхожу.

Родя. Да, это он. Сдал только. Поседел, что ли?

— Родя, — говорю вслух и глаза его приоткрываются.

Взгляд начинает блуждать, пока не останавливается на мне.

— Марат, — шепчет он пересохшими губами. — Пришел.

— Ты как, Родь? — спрашиваю и кладу ему руку на плечо.

— Да, видно, все, Марат. Ухожу. Пришел мой срок.

— Ну, брось, — пытаюсь его подбодрить.

— Нее, пойду следом за Ритой. Ждёт она.

Значит, знает уже.

Рита — это жена его. Теперь покойная.

— Родь, слушай, — начинаю я, но он не даёт мне договорить. Сам произносит:

— Марат, о помощи прошу. Как брата. Знаю, что не общались мы столько лет, но мне обратиться больше не к кому. А помощь нужна.

Замолкает. Я тоже молчу. Вижу, что каждое слово даётся ему с трудом. Поэтому прерывать его сейчас — только мучить.

Не видел его никогда таким. В груди словно щемит что-то. Сука.

— Алина, — едва слышно бормочет брат.

Какая ещё нахрен Алина? Ещё одна баба его, что ли?

— Дочка, — шепчет Родион. — Марат, найди ее.

Бредит.

Какая ещё дочка? У него нет детей. И не может быть.