Трогать нельзя (СИ)

Она и яйца гладит. А кайфа нет. Они как были свинцовые, так и есть. Тянут вниз.

Я злюсь.

— Ты сосать разучилась?! — рычу на Леонку.

Испуганно поднимает взгляд на меня и ещё усиленнее причмокивает.

Я сосредотачиваюсь на ощущениях. Я, сука, кончить хочу.

Так стоит! Я должен кончить. И кайф получить. Облизываю губы и опять смотрю на дверь. И вкус вспоминаю. Этой мелкой дряни вкус.

Он словно вбился в меня. На языке остался.

— Ещё, блять! Давай! Да! — и хриплю громко. Рукой стягиваю волосы на затылке шлюхи и резче толкаю на себя. — Да, блять! Да! Резче!

Опять облизываю губы и поворачиваю голову. И вижу, что девчонка вышла из комнаты. Стоит в коридоре, прижавшись к стене. Но я вижу ее. И взгляд ее вижу.

И платье ебучее мокрое вижу.

Она стоит и смотрит. На нас с Леонкой смотрит.

И я нихуя не понимаю, но со мной какая-то херня происходит. Усмехаюсь уголком губ и разворачиваюсь так, чтобы стоять передом к девчонке.

Зачем? Не знаю.

Хочу, чтобы смотрела.

Если уйдет, то в комнату к ней ворвусь.

Но Алина не уходит. Так и стоит и смотрит. Она ведь видит мою реакцию. Знает, что я вижу. Но продолжает стоять.

Я шире расставляю ноги и обеими руками обхватываю башку Леонки. И насаживаю ее.

Хлюпающие звуки, причмокивание Леонки и мои хрипы. Все это разрывает тишину.

Я не отвожу взгляда от Алины. И, наконец, чувствую, что кончу сейчас. От того, что она смотрит.

Опускает взгляд на двигающуюся туда-сюда голову Леонки. Потом опять поднимает взгляд на меня.

И все. Я усмехаюсь и тут же хриплю со стоном.

А девчонка разворачивается и бежит к себе.

— Ох, сука! — стону я, заполняя рот Леонки спермой. Дальше проталкиваю.

Наконец, яйца опустели.

Опять прислоняюсь спиной к стенке и часто дышу, прикрыв глаза. Голову Леонки уже отпустил.

Член поблескивает от ее слюны. Я сжимаю его и смотрю на дверь, за которой скрылась девчонка.

Смотрела. Сама вышла.

Стерва.

— Маратик, теперь в спальню? — снизу раздается голос Леонки.

Заправляю член в боксеры и застегиваю брюки.

— Домой езжай, — кидаю ей, вдыхая поглубже и поглаживая грудь.

— Но как же? Я думала, на ночь остаться?

— Гости у меня, — отвечаю сухо. — Домой, короче. Все. Я сам позвоню потом.

— Но Марат…

— Ну?! — и хмурю брови.

Замолкает.

Запахивает блузку и встает с коленок.

Я с удовольствием потягиваюсь и, закрыв за телкой дверь, иду к себе.

После душа падаю на кровать и закрываю глаза.

Глава 25. Алина

Когда Марат выбежал из моей комнаты, я так и осталась стоять у стены.

Ладонями вцепившись в нее, пыталась не сползти вниз.

Что это было сейчас?

Как будто не со мной.

Он… Он поцеловал меня? Пальцами провела по губам. Было неприятно. Они словно болели. Он с такой силой сминал их. Он хотел сделать мне больно?

Я языком провела по губам и как будто вкус его уловила. Он же свой язык в меня пихал.

Я бы не впустила, но потом мне интересно стало. Только чуть разжала губы, и он сразу же толкнулся.

Я опять провожу пальцами по опухшим губам.

Меня никто раньше так не целовал. Никто.

Пытаюсь сравнить этот поцелуй с поцелуями Жени. Вообще не то.

Женя, хоть и лез всегда с языком, но как-то… вяло? Я вообще ничего не чувствовала. Скорее, противно было. Странно и противно.

Сейчас тоже странно. Тут такой напор был.

Я опять чувствую, как мурашки пробегают по коже.

Я так и стою в мокром платье, но мне уже не холодно. Мне, наоборот, жарко. Хочется стянуть с себя все и встать под холодный душ.

Я не понимаю, что происходит. Мне кажется, меня должно тошнить от этого поцелуя. Вывернуть всю.

А я лишь стою и провожу пальцами по губам.

А ещё бредовые мысли лезут. Какое же у него там внизу твердое и большое. Мне было так больно, когда он прижался этим ко мне. Но я слово боялась произнести.

А он все толкался и толкался. Мне кажется, у меня синяк там.

И я даже ощупываю бок, к которому прижимался Марат.

Почему оно такое твёрдое? Глупый вопрос, конечно.

Но… У Жени там было твёрдое, когда он шептал мне на ухо, что хочет меня.

Значит, Марат… он что? Хочет меня?

И сама пугаюсь этой мысли.

Взгляд его вспоминаю. Страшно.

Страшно, потому что я не понимаю, что чувствую. Я ведь правда пыталась оттолкнуть его. Ну, правда.

Но его губы. У меня на шее. И язык.

Мне кажется, я краснею. Мне перед самой собой стыдно.

Не хочу понимать, что я чувствовала. Не хочу!

Обхватываю голову руками и зажмуриваюсь.

Он урод! Козел! Он… Он!

И тут до меня доносятся какие-то звуки из коридора.

Замираю. Прислушиваюсь.

Что там?

Звуки становятся громче. Не пойму, что это. Может, плохо кому? Марату?

Осторожно открываю дверь и тут же слышу хрип.

Надо закрыть дверь! Но нет.

Я выхожу в коридор и сразу же прислоняюсь к стене.

В просвете вижу Марата, тоже у стены. А перед ним на коленях…

Закрываю рот рукой, чтобы не выдать себя.

Перед ним на коленях какая-то женщина. Вот, откуда эти непонятные звуки. Это она их издает.

Поднимаю взгляд опять на Марата и встречаюсь с его взглядом.

Надо отвернуться, а ещё лучше — уйти. Но не могу.

Словно какая-то сила заставляет меня стоять и смотреть ему в глаза.

И он видит это. Понимает.

Вижу, что усмехается и разворачивается ко мне.