Трогать нельзя

Потом я обычно вспоминал ее глаза чистые, как она на кухне тогда на меня смотрела. И бекон жарила.

И я, полностью готовый в тот момент поступить так, как мне хотелось, остановился. И словно волна горячая ударила по сердцу.

Сучка мелкая, когда она успела туда пробраться? Так пробраться?

Я же не могу смотреть на нее!

А она — не понимает!

Не понимает, что творит со мной!

Потому что она — маленькая. Такая чистая, такая…

Какого хера я рядом? Какого хера мешаюсь?

Я, мне кажется, уже тогда отпустил ее. Ту, так я думал, что отпустил.

До последнего думал.

А потом на вокзал ехал, в последний момент сорвавшись. И, как в плохом кино, вслед поезду уходящему смотрел.

Не плакал, конечно, нет.

Но, сука, сердца не чувствовал. Опять.

— Нахрена вообще отпустил ее, если все так? — неожиданно спросил тогда, во время пьянки, Даня, прервав рассказ о науке смены памперсов у полумесячного младенца.

— Потому что она хотела.

— Ну… Был же какой-то другой вариант? Можно же было не рвать все вот так?

— Не было. И вообще. Уж кому бы говорить, а?

На это Дане ответить было нечего, потому что сам в свое время с Ленкой столько времени растанцовывался, что вся байкерская тусня ржала.

— Ну теперь езжай, забирай ее.

— Ей там хорошо. Она — на своем месте.

— И че? Будешь ждать, когда она с этим утырком потрахается? А то, может, уже трахается?

После этого Дане пришлось резко вскочить и отпрыгнуть в угол комнаты, потому что я рванул неожиданно. Но к тому моменту во мне была бутылка коньяка, так что бросок получился слегка неточным.

Даня постоял надо мной, задумчиво разглядывающим потолок кабинета, покачал головой.

— Давай, Серый, приходи в себя. А то так все проебешь. И бизнес, и друзей.

И ушел.

Потом мы, естественно, поговорили, и я попросил прощения. Но саму ситуацию это не изменило.

Ее ничего не могло изменить.

Я ставлю на повтор видео с лижущим шею сестренки утырком, сжимаю и разжимаю кулаки.

А потом из зала звучит выстрел.

Ох ты ж нихера себе, клиент развеселился!

Я несусь на выход даже радостно, потому что черную злобу надо выплеснуть.

А тут такой повод, такой повод!

Стресс-интервью.

— Слышал, Татка в городе?

Да заебись!

Уже третий человек мне звонит и рассказывает то, что я знаю еще со вчерашнего дня!

Моя сестра вылетела по голосованию на субботнем шоу. А в воскресенье уже была в городе.

И в понедельник мне про это только ленивый не рассказал.

Я нечленораздельно рявкаю в трубку и вырубаю, нахрен, звук. А потом перевожу взгляд на Тамару:

— И вот на кой хер ты мне нужна, а? Если я сам должен собеседования проводить? Время тратить?

— Знаете, Сергей Юрьевич, — поджимает губы Тамара, — я переработала сценарий поиска и пришла к выводу, что нам необходимо стресс-интервью.

— Что это?

— Это специальная методика, когда кандидат ставится в стрессовую ситуацию, и как раз в этом случае проявляются его способности.

— Ну а я тут при чем? Проводи?

— Ваше собеседование — идеальный вариант. Вам даже говорить ничего не надо. Особенно после недавнего эффектного задержания этого быка с пистолетом. Я тут накидала список вопросов.

Черт… Я хмурюсь, не особо довольный дополнительно свалившейся плюшкой к моей и без того не прямо кристальной репутации.

Но клиент выпил лишнего, расстроился из-за не прожаренной рыбы и того, что к нему на поклон не вышел хозяин «сраной едальни». А тупарь-администратор не смог этот беспредел остановить.

Бык достал ствол и начал палить.

Хорошо, что народ, как раз на бизнес-ланч заглянувший, в большинстве своем солидный. И помнящий девяностые. А потому привычно залег под столы.

И мне пришлось вспоминать навыки и разруливать ситуацию.

В итоге бык с двойным переломом руки — в тюремной больничке, смена, работавшая в тот день — в увольнении, я — в кадровом дефиците.

Ах, да! И репутация заведения — в жопе.

Хотя, выручка, наоборот, на высоте все эти дни. Любит у нас народ опасность и жареное.

Ну да ладно. Надо, сука, работать. И брать откуда-то персонал, который и до этих событий не особо активно шел ко мне, а теперь так вообще.

На Тамару не орать надо, а памятник, бляха муха, ставить, что хоть кого-то отрыла.

Я пробегаюсь по списку вопросов.

— Ну и что тут такого? Какой может быть стресс?

— Никакого, — улыбается она загадочно, — если я задам. А вот если вы…

— Бля.

— Сергей Юрьевич!

— Ой, да ладно тебе, царица Тамара! Можно подумать, не слышала!

— До работы у вас, не приходилось! В нашей культуре уважают женщин!

— Так, не зарывайся!

Я раздраженно отбрасываю листок. Она стоит гордым монументом и смотрит.

И я, вздохнув, опять беру список. В принципе, нормально. Можно отвлечься. Кандидатов покошмарить.

Но не сильно. Обмороки мне тут ни к чему.

— Давай. Сколько их?

— Пять.

— Чего-то дохера.

— Чтоб выбор был.

Я откидываюсь в кресле, смотрю в ноут, где как раз поет Татка. Это ее последнее шоу, как раз после него и вылетела. Странно, как она могла вылететь? Она же лучше всех! Реально, самая лучшая!

Глазки на мокром месте, блестят подозрительно. Песня такая красивая, лирическая.

Я не особо знаток, но мне нравится. Да мне все нравится в ее исполнении. А тут на французском…

Красиво.