Троглобионт

Егор опять твердо смотрел Игорю в глаза и понял, что его эта философская тирада пропала даром. Философия хороша за дружеским столом или в ученом споре, а когда всё это вдруг происходит, как всегда неожиданно, и касается тебя самого, в том смысле, что близких тебе людей, вместо философии в душе появляется неизъяснимая, необъятная боль, от которой некуда деться. В глазах Игоря читалась еще не боль, а только предчувствие боли, но смотреть на это уже было невозможно. Энн тихонько взвизгнула и закрыла лицо руками. Егор отвернулся и пошел в сторону леса. За ним, спотыкаясь, как приговоренный к казни, шел Игорь, чуть отстав от них, так же молча, двигались Энн и прапорщик.

Может быть и не пропала даром подготовительная речь Егора, во всяком случае, возле тела никаких истерик не было. После прощания, Ольгу уже с головой укрыли лапником и придавили камнями. Оставить её неприкрытой было нельзя, а хоронить более тщательно, не имело смысла.

После тягостной процедуры сели у костра, обсудить создавшееся положение. Игорь в разговоре участия не принимал, он сидел, мрачно глядя на огонь и думал о своем. Рассуждения остальных веселыми назвать тоже было невозможно. Судя по всему, ждать катера с заставы было бесполезно, не смотря на состоявшийся телефонный разговор, потому что за прошедшее после звонка время, Павлов несколько раз уже мог приехать из любой точки на озере, но он не появлялся. Это могло означать только одно, что он просто не может их найти, как если бы они с Павловым (да и со всем остальным миром) оказались в каких-то параллельных плоскостях.

Смещение во времени, предложенное Энн, как одна из гипотез их нынешнего состояния, было, хоть и фантастическим, но хоть сколько-нибудь разумным объяснением. С этой гипотезой косвенно согласовывался и тот факт, что Ольга была убита холодным оружием, то есть на неё, видимо, напали какие-то дикари, не владевшие ещё огнестрельным, хотя, почему бы ни воспользоваться топором, даже имея в кармане пистолет? Всё было непонятно, кроме одного – вокруг них существовал некий невидимый барьер, который они очень странным образом преодолели сегодня, но, который не смог преодолеть Павлов. Второе, что было очевидно, здесь на острове, внутри этого заколдованного круга, существовала реальная опасность, неясная, но грозная, результатом её уже стала смерть Ольги и невозвращение майора Мишкина.

Осторожность и простая логика подсказывали в качестве тактики дальнейшего поведения два принципа: первый – не разделяться, чтобы не подставить кого-либо в одиночку; второй – не уходить отсюда, с открытого места, где можно было держать оборону до того момента, как появится хоть какая-то ясность, или, может быть, всё это кончится само собой. Но пришлось нарушить сразу оба принципа, потому что нельзя было бросить майора, которому, не исключено, что требовалась помощь и заодно, хоть как-то, надо было обследовать остров. Прапорщик считал, что нужно идти ему одному, так как при других вариантах подвергается опасности жизнь гражданских.

Он даже встал, накинув на плечо автомат. Но Егор решил по-другому, он оставил прапорщика охранять Энн, а идти взялся сам, прихватив с собой Игоря, чтобы как-то привести того в чувство.

Прежде чем уходить, Егор пластырем прикрутил к автомату второй магазин и рассовал по карманам гранаты, предварительно установив взрыватели. Прапорщик сделал тоже самое. Егор перехватил недоуменно-испуганный взгляд Энн, наблюдавшей за этими военными приготовлениями и решил подбодрить её, но ничего умнее не придумал, чем сказать:

– Рыбу сварите, пока мы ходим, – но, говоря это, Егор улыбнулся ей, вложив в эту улыбку столько тепла, что можно было обойтись и без слов, и это подействовало, – Не скучайте тут, мы будем часа через полтора.

Игорь шел за Егором как сомнамбула, и Егор это понимал, как понимал и то, что вывести Игоря из этой прострации будет очень не легко. Но сделать это надо. Здесь в лесу они могли столкнуться с чем угодно: могли напасть обещанные ящеры, какое-нибудь дикое племя, лешие с кикиморами, инопланетяне, в конце концов. Любая фантастика уже не казалась нереальной. Совершенно неизвестно с чем придется столкнуться, а неизвестность всегда опасней любого реального врага. В такой обстановке, никак нельзя было рассчитывать на Игоря – он погибнет при любом, сколько-нибудь серьезном столкновении. Егор остановился. Игорь, пройдя по инерции несколько шагов, воткнулся ему в спину.

– Послушай, Игорь…

– Что?

– Я очень хорошо понимаю тебя, Игорь, я не так давно потерял родителей, обоих сразу, мне было очень больно, поверь… давай сядем.

– Давай, – Игорь послушно сел на камень.

Егор уселся напротив, на поваленный ствол и продолжил:

– Такие потери болезненны… и боль от потери проходит не сразу, обычно требуется месяц-два, как минимум, но нам ждать некогда! Ты мне, конечно, можешь не поверить… и обидеться на меня, но я вынужден быть жестоким.

Игорь сидел, уперев подбородок в ладони и смотрел в сторону никак не реагируя на слова Егора, но Егор знал, равнодушие сейчас пройдет.