Троглобионт

Егор услышал строгий сильный голос гипнотизера и свой, ослабленный и хилый. Свой голос в записи всегда слышится немного чужим, но здесь еще поражала какая-то безвольная, деревянная интонация.

– Не надо, доктор, выключайте, это наверно надолго, лучше просто расскажите…

– А рассказывать-то и нечего. Фиаско, батенька, полное фиаско. Я больше ничего не могу сделать.

Семен Аркадьевич сложил диктофон и тетрадку в портфель, закрыл его на замок, раскланялся и удалился.

Оставшись в одиночестве, Егор взял книжку и начал читать. Только минут через пятнадцать он удивленно отложил книжку в сторону. Его поразило собственное спокойствие. Даже не спокойствие, а равнодушие к исходу гипнотического эксперимента. Иметь такую дыру в памяти не очень приятно и он, безусловно, хотел всё это время избавиться от этой неприятности, надеялся на гипнотизера, верил ему. Еще больше он надеялся на то, что снимут амнезию с Энн – избавят его от неловкого положения необходимой лжи. Но, видимо, где-то в душе сидел неосознанный страх – а вдруг откроется что-то такое, с чем жить дальше станет еще тяжелее, а может и совсем невозможно. Может, лучше и не знать? Однако долго заморачиваться рассуждениями на эту тему Егор не стал – спокойно продолжил чтение.

2. Не солоно хлебавши

Зря Егор волновался в столовой. Энн не могла в это время прийти обедать. У неё были гости из Соединенных Штатов.

За рулем сидел Алекс – Саша Борштейн. Он взял машину у одного из своих многочисленных знакомых. Сегодня он ругался всю дорогу, добавляя к английской речи русские матерные слова, справедливо полагая, что пассажиры этих вставок не поймут. Его пассажирами сегодня были профессор Хотланд и неудачливый жених Энн – Ричард, он же Дик.

Хотланд сидел на заднем сидении, сразу за водителем, ветерок из приоткрытого окна спереди шевелил длинные волосы, прикрывавшие лысину, и это его раздражало.

– Алекс, поднимите стекло.

– Слушаю, сэр – привычка… в Москве я, вроде как попал на десять лет назад. Я тогда ездил на Жигулях… с закрытым стеклом в них задохнешься…

– Что есть «жигули»?

– А вон справа остановилась… консервная банка непонятного цвета, кстати, справа Большой театр, а слева Малый… – Алекс трудился еще и за экскурсовода. Они стояли перед светофором на левый поворот.

– Дик, не трясите ляжкой, – сегодня Хотланда раздражало решительно всё.

– Извините, шеф, – Дик отодвинулся в правый угол сиденья и облокотился, почти лег на свои высоко поднятые коленки, левая коленка продолжала дрожать, – Я волнуюсь, шеф, мне кажется, это должно быть понятно…

– Мне понятно, Дик, понятно… но еще более понятно мне, что эти русские крутят нам мозги… держат здесь уже третий день – то одно, то другое… Я боюсь, сегодня опять придумают что-нибудь, как вы думаете, Алекс?

– От КГБ можно ждать чего угодно…

– Это уже не КГБ, – вставил своё слово Дик, очень уважавший точность.

– Не имеет значения… вот, кстати, обратите внимание направо – это основное здание КГБ – самое высокое здание в Москве.

– Вроде нет, – опять уточнил Дик, глядя в окошко.

– Говорят из подвала этого здания Колыму видно, – Алекс густо захохотал, но, не увидев реакции, обернулся назад и уточнил, – Это очень далеко, на Дальнем Востоке…

Но и при этой добавке Хотланд с Диком даже не улыбнулись. Всю оставшуюся дорогу ехали молча. Собственно, было уже совсем рядом, с неширокой улицы они свернули в переулок, потом еще раз свернули и остановились у ворот, которые сразу разъехались в стороны. Машина плавно вползла в уютный немного старомодный дворик. В загородном пансионате, где они обитали уже три дня, осень еще почти не чувствовалась, а здесь высокие клены уже забросали скамеечки желтыми и красными листьями.

Здесь же, во дворике их встретил сотрудник ФСБ, которого они видели уже третий раз, но опять не узнали. Они приняли его за врача, потому что в этот раз он был в белом халате. Видя, что гости его не узнают, сотрудник решил прийти им на помощь:

– Приветствую вас… меня зовут Алексей Петрович, мы уже встречались с вами…

Хотланд сбросил встречную дежурную улыбку.

– Ах, да, да… надеюсь, больше не будет недоразумений и переносов?

– Нет, нет… вы сейчас встретитесь с… Энн Шертли, хотя я вас уже предупреждал, что она не признает этого имени, но мы об этом еще немного поговорим в кабинете. Прошу вас, – Алексей Петрович говорил по-английски чище, чем американцы.

Через стеклянные двери они взошли в просторный холл, где у них приняли верхнюю одежду, выдали пластиковые бахилы. Гостевой кабинет располагался рядом, на первом этаже.

В этом кабинете обстановка напоминала домашнюю: сервант с посудой и большой полуовальный стол с резными стульями. Весь пол застелен мягким ковром. За столом сидел худощавый человек в приличном костюме с красно-синим галстуком. Он тут же поднялся на встречу вошедшим. Алексей Петрович обратился уже к одному Хотланду:

– Если вы думаете, что мы скрываем что-то от американской стороны, то вот вам подтверждение обратного, это…

– Гарри, – опередил Алексея Петровича человек в официальном костюме.

– Это представитель вашего посольства в Москве.