Троглобионт

– Придется опять зайти издалека. Сначала надо вам объяснить, что такое человек, да и всякое живое существо, – Корвер покосился на Тихона, – разница между ними не такая уж большая, как кажется людям. Люди не понимают главного – двойственности всего сущего. Любое существо живет как бы в двух мирах одновременно и состоит из двух ипостасей, принадлежащих к разным мирам. Одна часть бренна и недолговечна, она для нас как прокатный автомобиль. Она и не принадлежит нам, она собственность того маленького мира в который мы временно опускаемся. Люди считают эту часть главной, но это не так, главной остается частица большого мира, условно называемая душой. В момент рождения, точней – зачатья, две эти части соединяются в единое целое. С этого момента физическое тело, будь оно телом человека, какого-нибудь жучка-паучка или, например, ворона, – Корвер опять посмотрел на Тихона, – это тело становится одухотворенным, живым, оно способно воспринимать и анализировать действительность физического мира, совершать в нем те или иные действия. Вновь приобретенные способности ограничиваются строением полученного тела. Животные обычно не говорят не потому, что физически не могут этого сделать, а потому что это им не нужно и строение их мозга не рассчитано на громоздкий речевой аппарат. Птицы обычно молчат, за исключением ученых попугаев и ворон.

Тихон откуда-то из-под стола достал бельевую прищепку и демонстративно защемил себе клюв.

– Но человеку гордиться этим речевым аппаратом тоже довольно глупо, – улыбаясь продолжил Корвер, – Он лишен многих замечательных способностей животных. Да и вообще, гордиться чем бы то ни было смешно, потому что все различия лежат только в одной составляющей – физической, способности второй составляющей, которую мы назвали душой, у всех практически одинаковы.

– У животных человеческая душа? – не выдержала молчания Анна.

– Можно сказать и так, а можно и наоборот сказать, что у некоторых людей душа животного или овоща, какого-нибудь. Посмотришь иногда на человека – ну, типичный помидор и женился на свекле.

– А ты злой.

– Нет, но я реалист. И реальность такова, что каждый выбирает свою судьбу. Никто никого не заставляет становиться капустой или дождевым червяком, дело это сугубо добровольное. Так вот. Я уже говорил, что посещаю иногда этот мир в образе человека, но я не могу делать это часто. Понимаете, какая штука, с одной стороны душа одухотворяет тело, но с другой стороны, эта душа буквально привязана к этому телу в течение всего времени его существования. Это хлопотно, моя работа не позволяет мне быть столь расточительным. Приходится выбирать варианты попроще.

– Сейчас ты и есть этот ящер?

– Егор, ты схватываешь на лету. Этой крошке всего полгода от роду по вашему времени, и через три дня он погибнет там, где мы с вами побывали. «Если б его песня не была такой короткой, она не была бы такой щемящей». Благодаря даже такому телу я могу ощущать физический мир во всей его полноте. Вы себе не представляете, насколько красивы эти пещеры там, глубоко внизу. Вы пользуетесь этим воздухом, этой водой очень расточительно, вы не отдаете себе отчета в том, как прекрасны: запах сосновой хвои, солнечные зайчики на песке, дым костра, вкус горячего чая. Мне это нужно иногда ощущать, иначе становится тяжело работать.

– Значит это ты, – не отставал от Корвера Егор, – Ты ударил в нашу лодку и убил…

– Егор, не будь таким нудным, я же тебя не обвиняю в том, что ты убил десяток ни в чем не повинных немцев. Скажу тебе, чтоб ты знал, это ведь были даже не солдаты, на самом деле, это строители, рабочие, одетые в военную форму. И знаете, чем они там занимались? Вам обоим это будет интересно, особенно тебе, Аня. Вторую часть дневника Тимофея выкрала из библиотеки немецкая разведка. Вы же знаете, Гитлер очень увлекался всякими таинственными штучками. Немцы построили под часовней секретную лабораторию, с целью изучить моё повторное появление в этом месте. Можете попозже туда наведаться, весьма любопытно. И вот эти ребята, которых вы грохнули походя, делали там маскировочный ландшафтный дизайн.

– Но…