Троглодит

Этот индеец явно миновал подростковый возраст, но взрослым мужчиной еще не стал – больше четырнадцати лет, но меньше восемнадцати. Был он невысокого роста, в меру широкоплеч и строен, руки и грудь бугрились мышцами, прикрытыми смуглой кожей почти без жировой прослойки. Он был обнажен, если не считать полосы выделанной шкуры, которой он плотно обмотал ягодицы и пах – для сбережения тепла в воде. На груди его наискосок располагался большой нож или кинжал в ножнах. Сверху ножны подвешены на шейном ремне, под ребрами тело плотно охватывал кожаный поясок, к которому крепилась нижняя часть чехла. В общем, нож можно было выдергивать одной рукой, при ходьбе и беге он не болтался и не шлепал хозяина по ребрам. Черные прямые волосы собраны в пучок на затылке, часть из них выбилась из вязки и неопрятно свисала по бокам головы. Рассмотреть лицо было трудно, поскольку оно было грубо раскрашено полосами «несмываемой» черной и желтой краски. Вероятно, какое-то время назад человек пытался побриться – удалить с лица лишнюю растительность. Скорее всего, он это делал давно и небрежно.

Парень долго пробыл в ледяной воде и теперь отогревался. Он не дрожал от холода, а просто ждал, когда кровь изнутри прогреет начавшие неметь мышцы. Дыхание его быстро восстановилось, и он мог слушать гортанные крики охотников, доносящиеся с воды. Когда кожа начала гореть от прилива крови, в темно-карих глазах его угас последний проблеск разума – там плескалась лишь бездонная ярость. Индеец еще раз глубоко вздохнул, оттолкнулся от ствола и двинулся в путь. Он очень спешил, но в переплетении веток прибрежных кустов можно было лишь пробираться, иногда не касаясь земли ногами.

Кусты вдоль берега оказались гуще, чем он рассчитывал, а расстояние – больше. На мысу, отгораживающем бухту, должна быть прогалина, но она все никак не начиналась. И вот…

Охваченные азартом охотники не заметили, как в воду почти без всплеска скользнуло смуглое тело. До ближайшей лодки было, наверное, полсотни метров, и индеец не надеялся преодолеть их под водой. Это значило, что враги заметят его издалека, ведь они внимательно следят за поверхностью. Однако другого выхода он не видел…

Пловец вынырнул в десятке метров от крайней лодки – нужно было запастись воздухом. Он услышал крики, разглядел взмахи рук, бросающих дротики, и вновь ушел под воду. Парень не успел толком отдышаться, и ему едва хватило воздуха добраться под водой до днища ближней байдарки и вспороть его. Потом пришлось вынырнуть. Это было очень опасно, но ужас и паника, охватившие партовых, помогли ему уцелеть. В воде охотники оказались совершенно беспомощны и отдали скальпы почти без сопротивления.

Возвращение оказалось трудным. Течение все сильнее и сильнее уносило от берега, а несколько байдарок устремилось наперерез. Впрочем, гребцы в них отчаянно трусили и не очень-то налегали на весла. Чужой страх оказался спасительным, и индеец, уже почти не чувствуя рук и ног, смог выбраться на берег. Ему в спину полетели дротики, однако расстояние было слишком велико для прицельного броска.

* * *

Обычная жизнь каланов была простой и легкой: кормежка, сон, личная гигиена, игры, кормежка, сон, гигиена и так далее. Постоянное расчесывание, разглаживание шерсти – не кокетство, а необходимость. В этой их жизни не было конкуренции из-за пищевых ресурсов и внутривидовой борьбы. Так уж сложилось, что воевать с себе подобными они не могли и не хотели. Малейшая травма, малейшее повреждение мехового покрова грозило особи неминуемой гибелью – именно мех защищал этих зверей от переохлаждения в ледяной воде. Они никуда не мигрировали и жили оседло – в неглубоких заливах и бухтах, изобилующих водорослями. Их главной пищей были морские ежи и всевозможные моллюски, хотя они не упускали случая полакомиться и рыбкой. На эту их экологическую нишу всерьез никто не претендовал. Поэтому у каланов не было инстинктивных программ защиты и нападения на кого-то. Они прекрасно уживались даже с такими беспокойными соседями, как сивучи и морские котики. Сами они ничьей пищей не являлись. Разве что какого-нибудь любителя путешествий, заплывшего далеко в море, могла слопать акула или касатка.

Эти звери не обладали разумом в нашем понимании. Каждая особь жила, руководствуясь врожденными инстинктами и навыками, приобретенными в детстве. Но когда умирали сразу многие, когда угроза гибели становилась всеобщей, когда боль сотен умирающих сливалась воедино, тогда возникало нечто. Нечто незримое, но очень реальное…

Глава 1 Вызов

Путешествие в прошлое – к родным неандертальцам – обошлось мне дорого. Причем в буквальном смысле: заплатили мне гораздо меньше, чем я потерял в результате. А все потому, что после травм почти два месяца не мог обрести нормальную форму и начать тренироваться по-настоящему. Продюсерам, естественно, пришлось пустить слух, что Саня Троглодит втайне от всех усиленно готовится к реваншу после проигрыша Руслану Святогорову.