Троя

Весьма замечательно, что искусство пайки, которое было в Трое общеизвестно и сотни примеров которому мы находим здесь (как, например, золотой кубок на рис. 772 и все золотые серьги, такие так на рис. 694, 695, 698–708, 752–764 в «Илионе»), было полностью неизвестно в Микенах[145], где в тех огромных золотых сокровищах, которые я открыл в царских могилах, не найдено никаких его следов, хотя эти могилы, несомненно, говорят о более высоком развитии цивилизации, нежели троянские древности. Я уже говорил в т. 2 «Илиона» на с. 113, что, согласно г-ну Карло Джулиано, знаменитому лондонскому златокузнецу и ювелиру – специалисту по древностям, который любезно посвятил шесть часов своего драгоценного времени тому, чтобы осмотреть вместе со мною троянские сокровища, «эта пайка могла быть произведена только путем смешения серебра с золотом, очень тонкой ковки этой смеси и разрезания ее на очень маленькие кусочки, которые затем расплавлялись, в то время как чистое золото не плавилось; таким образом, пайка производилась очень легко с помощью этой смеси и небольшого количества буры: вместо буры могло использоваться и стекло». Однако г-н Ахиллес Постолаккас, хранитель Национальной коллекции монет в Афинах, привлекает мое внимание к тому факту, что, хотя именно таков метод пайки, используемый г-ном Джулиано и всеми златокузнецами и ювелирами нашего времени, древние, конечно, паяли не таким способом, ибо им было известно искусство припаивания золота к золоту без какой-либо примеси серебра и без буры. Лучшее доказательство тому – то, что вся золотая пайка, производимая сегодня (вследствие присутствия серебра и буры), имеет темный оттенок, в то время как вся древняя золотая пайка, которую мы когда-либо видели, совершенно чиста. Искусство спаивать золото с золотом, не употребляя ни серебра, ни буры, было вполне известно троянским ювелирам, ибо вся пайка на троянских драгоценностях совершенно чиста, и даже в самую сильную лупу на ней нельзя увидеть какого-либо темного оттенка. В самом деле, нельзя смотреть без восхищения на троянскую филигрань (как на образцах на рис. 830, 831, 834, 835, 841–844 в «Илионе»), когда мы видим, что в такой глубокой древности, как та, к которой принадлежит эта работа, златокузнецы безо всяких увеличительных стекол могли спаивать такие почти микроскопические гранулы с искусством, которое ныне бросает вызов пониманию искуснейших из искусных. Это искусство утрачено, и мы не знаем, будет ли оно когда-либо изобретено заново.

Искусство пайки было, безусловно, известно во времена Гомера, поскольку он упоминает принадлежащую Елене серебряную корзину с золотыми краями[146]. Серебряный сосуд для смешения вина, который Телемах получил от Менелая, также был украшен золотым ободком[147].

Что касается золотой бутыли на рис. 775 в «Илионе», я могу заметить, что золотые бутыли, содержавшие растительное масло, упоминаются и у Гомера[148]. Я даже полагаю, что гомеровское слово, обозначающее бутыль – «лекиф» (λήκυθος), возможно, не что иное, как сокращение от ἐλάκυθος, то есть ἐλαιόκυθος, сосуд, содержащий масло. Произведение λήκυθος от ληκέω – «трещать, звучать» – совершенно невозможно.

Здесь я могу сказать относительно любопытного золотого украшения, воспроизведенного в «Илионе» на рис. 836, 838 и 853, множество прекрасных образцов которого я обнаружил в Трое и достаточное количество – в Микенах[149], что совершенно такое же украшение, но из меди было найдено в древнем погребении в окрестностях Болоньи и хранится в музее этого города. Весьма любопытно, что шесть украшений точно такой же формы были найдены Бастианом среди древних петроглифов Сабой на Рио– Суарез или Саравите в Колумбии[150].