Троя. Герои Троянской войны Книга 1

– Я благодарю тебя, царица, за... за то, что ты помогла нам решить очень важный вопрос! – Агамемнон вовремя понял, что необходимо вернуть себе внимание всех. – Теперь мы можем продолжить переговоры с тро-янцами.

– Эвоэ! – крикнули разом несколько голосов и в смущении умолкли.

Ахилл повернулся к базилевсам и вскинул свой меч.

– Хвала великому Атриду Агамемнону! Слава его мудрости и доблести! – воскликнул он.

– Эвоэ!!! – загремел уже весь шатер.

И вдруг снаружи, из густой и, казалось бы, непроницаемой темноты, совсем близко, раздалось:

– Эвоэ! Перемирие не нарушено!

И чуть дальше:

– Эвоэ! Слава нашим базилевсам!

– Нас подслушивали! – темнея, воскликнул Менелай.

– Нет же! – осадил брата Атрид старший. – Это же наша стража... Они стояли почти у входа в шатер и, ясное дело, все слышали. Ну, а до остальных сейчас все это дойдет.

– Я могу идти? – спросила Пентесилея, обращаясь не к Агамемнону, а к Ахиллу, с которым стояла теперь лицом к лицу, но на достаточном расстоянии, чтобы смотреть ему в глаза, не запрокидывая голову.

– Я провожу тебя, царица, – ответил тот.

Никому не пришло в голову удерживать амазонку. Вдвоем они вышли из шатра Агамемнона, прошли мимо стражи и двинулись в молчании прочь от микенского лагеря, по направлению к лагерю мирмидонцев. За Ахиллом на некотором расстоянии последовал Антилох с зажженным факелом.

Из темноты сбоку вынырнула тень и проявилась в неровной полосе света, оказавшись спартанским воином Терситом.

– Дозволено ли мне будет спросить у великого Ахилла, отчего это мой богоподобный царь Менелай снова собирается меня убить? – спросил смутьян, сохраняя, однако, некоторое расстояние между собой и базилевсом.

– Так ты все-таки подслушивал, скотина? – без всякой злобы спросил Ахилл.

– И не я один, – кивнул Терсит. – Разговор-то был интересный... Зато это я закричал, между прочим: «Слава нашим базилевсам!» Да-да, я! Славить надутого индюка Агамемнона, уж прости меня, великий герой, мой поганый язык не повернулся, а кричать «Слава Ахиллу!» означало бы снова перессорить тебя со всеми этими прекраснейшими царями! Вот я и восславил их всех, хотя слава тут только твоя... А я-то, дурная моя башка, думал, что ты не слишком речист! Да никакой мудрец, ни в каком совете старейшин не сказал бы лучше тебя, богоравный!

– Замолчишь ли ты наконец, Терсит, или дать тебе затрещину, чтоб отучить от болтовни? – в смущении поглядывая на Пентесилею, воскликнул Ахилл.

– А вот этого не надо! – Терсит отскочил в темноту, но тут же вновь появился, выглядывая теперь из-за спины идущего с факелом Антилоха. – Не надо мне твоих затрещин...

Спартанец растворился в ночи, и некоторое время они шли молча.

– Я могу еще чем-то помочь тебе, Ахилл? – спросила Пентесилея.

Герой удивленно посмотрел на нее.

– Так ты пришла на собрание, чтобы мне помочь?

– Конечно, – она говорила прежним, совершенно бесстрастным тоном – Я едва не разрушила вашего перемирия и должна была как-то это исправить.

– И тебе это удалось.

– Это удалось тебе! – Она говорила, глядя на него снизу вверх, потому что они шли теперь совсем рядом. – Я плохо понимаю спартанский диалект, но речь этого болтливого воина поняла хорошо. Он прав. Так, как ты сказал там, на собрании, не сказал бы никто.

– Ты слышала? – быстро спросил он.

– Да. Я уже стояла у входа. Я никогда не думала, что так просто можно сказать о таких важных вещах.

– И ты не осуждаешь меня и не смеешься надо мной?

– За что?! – изумилась амазонка.

– Ты, рожденная воевать и побеждать, царица самого воинственного племени, одобряешь мой призыв заключить мир? – с усмешкой спросил герой.

Пентесилея тоже усмехнулась.

– Человек рождается не для войны. Если бы ты сумел сам родить человека, то тебе не нужно было бы это объяснять. Да, я не думала, что во время войны можно найти путь к миру. Все равно, как тропу в огне...

Они вновь замолчали. Впереди показались мирмидонские шатры.

– Ты уедешь сейчас или утром? – спросил Ахилл царицу.

Что-то неуловимое появилось и исчезло в ее взгляде. Несколько мгновений она колебалась, потом проговорила:

– Я ранена. Не заметила сразу, но потом почувствовала. Твое копье, пройдя через седло, достало меня наконечником. Рана на бедре, с внутренней стороны. Я ее промыла и зашила, но она довольно глубока и полностью закроется через сутки. Сейчас ехать верхом – значит разбередить ее. Ты будешь до конца великодушным и позволишь мне провести сутки в твоем шатре?

– Оставайся. Я поставлю стражу. На всякий случай.

– А ты сам? Ты куда-то уйдешь?

В ее голосе был почти вызов, как и в глазах, но Ахилл сделал вид, что не заметил этого.

– Мне нужно увидеть Гектора и рассказать, что здесь произошло, – сказал он, понижая голос, чтобы Антилох его не услышал. – К тому же мой шатер не так велик, как жилище Атрида, и ложе у меня одно.

– Я могу лечь на что угодно! – пожала она плечами. – Амазонки привыкли спать на любой постели.

– Но раненой амазонке лучше спать на постели настоящей. Мои рабыни приготовят тебе воду для мытья и пищу к ужину. Антилох!