Троя. Герои Троянской войны

— Зачем?

— Чтобы нам стать ближе. Ты любишь его, значит, чтобы до конца тебя понять, я должен понять его. Тем более, что мой отец так его любил.

Андромаха приподнялась, села, расправляя на коленях уже полувысохшую ткань туники. Отбросила с плеча волосы. Ее лицо стало строгим.

— Как мне о нем рассказать, Неоптолем? Я и он — одно существо. Я не могу разделить нас, чтобы говорить о нем и не говорить о себе. И я ведь много про него говорила, когда рассказывала об Ахилле. И тебе больно, когда я о нем говорю, я же вижу!

Но он упрямо покачал головой.

— Если я не научусь терпеть и эту боль, то чего я стою? Расскажи!

Откуда-то пришел ветер, и усилился прибой. Волны подкатывали к камням, на которых сидели царь и его жена, шелестели возле их ног, отбегали, накатывали с новой силой, обдавая их прохладными брызгами. Чайки носились над водой, выхватывая из завитков пены блестящих на солнце рыбешек, кричали, гонялись друг за другом.

Солнце ушло с полуденной высоты, когда Андромаха замолчала, переведя дыхание. Рассказывая, она то и дело сбивалась, то вспоминая первую встречу с Гектором, сразу после гибели Фив и смерти ее родных, то описывая военные подвиги героя, то говоря о том, как любили его троянцы и как он сам любил всех своих воинов и своих близких. У нее кружилась голова: Гектор вновь стоял перед нею будто живой.

Умолкнув, женщина отвернулась, чтобы Неоптолем не увидел ее слез.

— Он был действительно великий, — проговорил юноша, и снова дрожь в голосе выдала поднявшуюся в нем бурю. — Мне таким не стать!

— Но ты — сын Ахилла, а он был не менее велик! — Андромаха справилась с собой и подавила рыдания. — И к чему эти сравнения? Ты спас меня и моего сына, и я — твоя жена. Разве этого мало? Я исполнила твое желание — рассказала тебе о Гекторе: И все. Кончим с этим. Ну!

Она повернулась к нему всем телом, с вызовом глядя ему в глаза. В следующий миг юноша обнял ее, накрывая губами ее влажные губы.

— Мой царь! Мой царь, где ты?

У Неоптолема вырвался крик бешенства и он резко обернулся, в то время, как Андромаха наклонилась, прикрывая свои обнаженные ноги распущенными волосами. Из-за выступа берега выскочил раб по имени Гилл и остановился, увидав перекошенное от злости лицо юного царя.

— Чтоб ты провалился в Тартар! Что тебе надо?! — взревел юноша. — Как ты посмел тревожить меня и царицу?

— Прости меня, господин мой! — Гилл низко согнулся и попятился. — Но меня послал за тобою Феникс. К тебе прибыли важные гости.

В памяти Неоптолема тут же явился корабль, который они видели недавно на подходе к гавани…

— Кто прибыл? Что им надо? И отчего это так срочно?

Раб склонился еще ниже.

— Из Микен приплыла царица Электра. Она просит тебя принять ее.

— Только ее и не хватало! — вскрикнул царь Эпира. — Ну и гости нас жалуют… Впрочем, не принять ее нельзя, только что бы ей выбрать другое время! Ладно, ступай, найди одежду, мою и царицы, и принеси сюда. Я не пойду к этой ведьме нагишом, хотя бы для того, чтобы не показывать, сколько шрамов на мне оставил ее братец со своими псами!

Глава 15

В центральный зал Неоптолем вошел, облаченный в синий, до колен, хитон и белый плащ. Золотой венец, который он почти никогда не надевал, делал его лицо старше и строже.

Он спросил Андромаху, не хочет ли та принять микенскую царицу вместе с ним, но молодая женщина отказалась.

— Если хочешь, я буду в соседнем покое, чтобы слышать ваш разговор. Но самой мне говорить с этой женщиной не хочется.

— Да и мне тоже, — усмехнулся царь. — Но у меня нет выбора.

Электра вошла в зал одна — сопровождавшие ее трое или четверо мужчин остались у входа.

Микенской царице исполнилось недавно двадцать восемь лет. Едва взглянув на нее, Неоптолем сразу отметил огромное сходство с Агамемноном. Высокая, сильная, с мужской посадкой головы, Электра с первого взгляда казалась мужчиной, переодетым в женскую одежду. Однако черты ее лица, от природы смуглого и вдобавок загорелого, были достаточно тонки, и если бы не некоторая тяжесть подбородка и не излишняя густота бровей, ее можно было бы даже назвать красивой. Одевалась царица Микен с подчеркнутой простотой — на ней был лиловый хитон, настолько короткий, что видны были охваченные широкими ремнями сандалий щиколотки. Руки открыты выше локтей и, так же, как и лицо, покрыты густым загаром. Пышные темные волосы, стянутые на затылке в узел, обрамляла и поддерживала серебряная диадема. Очень дорогим и изысканным был в наряде царицы только пояс троянской работы: из тонкой кожи, прекрасно выделанный, украшенный множеством крошечных золотых заклепок и с роскошной золотой застежкой.

— Приветствую тебя, отважный и благородный царь Эпира, могучий Неоптолем! — произнесла женщина, останавливаясь перед креслом царя и кланяясь.

Голос у нее был низкий и звучный, и интонации его тоже очень напоминали Агамемнона.

— Здравствуй и ты, славная царица великих Микен, мудрая Электра! — ответил юноша, поднимаясь с места и отвечая таким же поклоном. — С чем пожаловала ты в Эпир?