Троя. Герои Троянской войны

— Ты говорил с Богом? — спросила девочка, почти ничего не слышавшая из-за воя смерча, уловившая лишь отдельные слова, но детским чутьем угадавшая, что произошло.

— Да, — ответил Ахилл.

— С тем Богом, который один и который все может?

— Да… Но откуда ты знаешь его?

— Сестричка Андромаха рассказывала, что вы с Гектором о нем говорили, когда Гектор лежал раненый в твоем гроте. И ты недавно, когда бредил, два раза его позвал. Я поняла, что ты зовешь именно его, а не кого-то из других богов. Послушай, у тебя лицо совсем серое. Тебе опять плохо?

— Лицо серое и у тебя — это от пыли, — ответил Ахилл и сплюнул — рот его был полон песка. — Но мне и правда скверно… Боюсь, лихорадка снова меня достает. Слушай, Авлона, если я свалюсь, ты, пожалуйста, дойди до оазиса и потом разыщи Пентесилею и моего сына. Да? Разыщешь?

— Нет! — девочка чуть отстранилась и села перед ним в песок, мотая головой, чтобы отряхнуть волосы. — Я не смогу… Мне десять лет, я не знаю здешнего языка, и мне не справиться с этим множеством врагов. Если ты умрешь, то и я умру. И вообще, если Бог повернул смерч и нас спас, то разве для того, чтобы ты умер от лихорадки?

— Я просил его именно о тебе… — Ахилл закашлялся и с трудом перевел дыхание. — Но ты права, наверное… Надо дойти.

Медленно, собирая все силы, стараясь не замечать волною накатывающего озноба и мучительного головокружения, он поднялся на ноги. В ушах вновь нарастал шум, каменная тяжесть наполняла ноги. Однако, герой не хотел, чтобы девочка видела, как он ослабел. Только что произнесенные ею слова изумили Ахилла. И это Авлона, отчаянная задира, которая так упрямо верила в свои силы, которая всегда так рвалась сражаться, которая год назад умолила Пентесилею посвятить ее в воины, чтобы драться с разбойниками Пейритоя? Тогда, в ответ на замечание царицы, что ей только девять лет, она закричала: «С половиной, с половиной!» А теперь сказала: «мне десять лет», словно позабыв про эту самую половину… Что было тому причиной? Или она действительно испугалась, что останется одна посреди огромной, враждебной и чужой страны, не зная языка и не имея знаний об этой стране? Да, наверное, это так… Но ведь она ни за что бы этого не показала! Значит… Значит она нарочно старалась внушить ему мысль, что без него погибнет? Чтобы он понял, что должен выжить? Ради нее, ради Пентесилеи, ради своего сына… Неужели такая маленькая девочка уже так умна?

Ахилл вытащил из песка мешок с остатками их припасов и воды, который в начале бури предусмотрительно придавил коленом, чтобы его не смело ветром, и вскинул на плечо. Вновь наклонившись, поднял свое копье и оперся, точнее, всем телом навалился на него.

— Идем, Авлона, — он изо всех сил старался, чтобы его голос не срывался и не звучал слишком хрипло. — Вода на исходе, а идти еще далеко.

Глава 8

Они дошли. Путь их занял не два, а три дня, и на второй день вода кончилась. Но они дошли.

Самое страшное началось на другой день после песчаной бури.

Впереди, там, где по карте, данной Яхмесом, ничего не могло быть, вдруг встали перед путниками зеленые, заросшие лесом горы. Огибая их подножия, текла широкая, сверкающая в лучах солнца река. Она была очень близко…

— Вода! Оазис!

Со смехом и визгом Авлона кинулась вперед, но Ахилл успел поймать ее за руку:

— Стой! Ничего там нет. Ни реки, ни гор, никакого оазиса. Ты же сама видела, только что здесь была одна пустыня…

Она смотрела на него с изумлением.

— Но… Мы наверное, не видели из-за солнца… Вот же, смотри!

— Нет этого, Авлона! — он делал над собою отчаянные усилия, чтобы тоже не сорваться и не броситься к реке-призраку. — Это колдовство демонов пустыни! Оно называется «мираж».

Девочка смотрела на зеленые горы, на синюю реку, потом снова на своего спутника и не верила ему.

— Почему?… Откуда ты знаешь? Тоже от своего старого учителя, да?

— Да. И не только от него. Все, кто бывал в пустыне, знают это. Это видение будет бежать от нас, а мы за ним. Оно уведет нас от цели, лишит последних сил, а потом исчезнет перед самым носом! Не верь ему!

И вот тут она едва не заплакала.

— Ахилл, но… Но кажется, что все это есть. А вдруг оно есть?

— Нет его, слышишь! Смотри!

Будто услыхав его слова, видение, только что абсолютно реальное, вдруг заколебалось, стало вытягиваться, подниматься над землей и исчезло, оставив в воздухе туманные контуры гор, которые тут же, в свою очередь, растаяли…

Авлона что есть силы закусила губу.

— Я больше не поверю этим гадким демонам! А как же мы узнаем, когда покажутся настоящие горы?

— Они есть на карте, — сказал герой. — Мы знаем, сколько до них идти. И еще: Хирон учил меня, как отличить призрак от настоящего — надо нажать кончиком пальца на оболочку глаза. Да, да, прямо на глаз, под веком! Только песка не натолкай в глаза, пожалуйста! Видишь: и я, и все эти песчаные волны раздваиваются перед тобой? А вот если это будет мираж, то он не раздвоится, потому что ты на самом деле его не видишь, и в твоем глазу его нет!

Авлона глубоко вздохнула:

— Как бы я хотела знать столько, сколько ты знаешь!..

Герой засмеялся.