Троя на двоих (СИ)

Амазонки работали четко и конкретно: сначала гранаты, потом арбалеты работают, и только потом, под защитой щитов шли десятки девочек, тщательно оберегая свою шкурку и ловко реагируя на сопротивление. Сразу окружалось здание церкви и забрасывалось гранатами - потом трофеились, собирали всё ценное и важное. И только потом минировали все кругом и подрывали остальные дома и оглушенных людей, которые могли спрятаться в своих подполах и по кустам - все это не волновало девочек и мальчиков - пустые люди были эти сардинцы, все они казались странными дикарями, от которых были только проблемы. Конечно, горы это здорово, но жить в них... это несколько странно, когда рядом стоят прекрасные места для земледелия и морского промысла - не понимал никто горцев. Насмотревшись в Корнуолле на местных рабов-шахтеров, атланты не прониклись к ним ни каплей жалости - пустой народец, прохохотали и свою веру, и свою независимость, и оказались в итоге слугами более сильных и хитрых. И зачем нужны такие соседи? Слуги атлантам были не нужны, доверия им нет. Рабов атланты органически не переваривали - они их не кушали, нет, зря на легионеров и амазонок наговаривали тупые англы, которые просто не верили, что можно убить всех врагов, не брать в плен ради выкупа. А если пропали без вести лорды и бароны - где они? Правильно, атланты их скушали, ага, «баронов как баранов» - много всякой ерунды и диких слухов про атлантов уже ходило по земле.

Спокойно и бережно к себе и своим новым забавникам-любовникам амазонки тратили день на поход, зачистку местности и возвращение к кораблю, на котором возвращались в цитадель, чтобы немного покушать, поработать, повозиться с лошадками и повеселиться.

Природа Сардинии всех очаровала: пляжи манили согретым лучами солнца белым песком, вода была изумительна цветом - изумрудная, чистая, теплая. Как дома - все были с детства славными пловцами и ныряльщиками и обожали морскую охоту со специальными арбалетами, и быстро приготовить свежую рыбку, омаров все умели. А теперь, когда прикрыли глаза командиры на шалости телесные - завертелось в корпусе баловство. При этом все у девчонок творилось по своим женским правилам, без скандалов, без ругани, давно были те амазонки, которые особые симпатии обозначили и теперь многие дорвались до желанного. А остальные девочки просто баловались.

Апфия хранила нейтралитет, просто один раз сказала: «Я сама мать, всё понимаю». А Лешка и вовсе не парился - это был корпус амазонок, не имел он права лезть в дела воительниц. А как апостол и старший братик заявил просто: «Фигвам! Индейский домик вам, соплюшки! На меня можете не облизываться. А у моих парней не сотрется - катайтесь». И приступил к новому этапу культурного дуркования: выдал молодежи несколько любовных баллад из прошлой жизни. Были у него заготовки. Всех пробрало до чистых слез и трепета сердца. Сразу девочки поняли - да он же такой... как можно! Это же учитель Алекс!

А Лешка сидел и заморачивался на тему морального террора. Жутковатый момент случился с ними. Никогда еще так ясно не вставала эта сторона войны перед ними. Атланты начали убивать мирных.

И он понял тонкости - моральный террор был просто террором - убийством мирных людей, которые не имели к войне никакого отношения. Вот только это было не физическое убийство - а уничтожение на уровне морали. А мораль это болтовня и пустомыслие на тему «Что такое хорошо и что такое плохо», что правильно и что неправильно, о добре и зле. Вот только двулично все было и относительно в этом мире. Бедный он был, не было такого уровня богатства у людей, развития техники и науки, чтобы у всех стал примерно достойный, хоть и скромный уровень жизни. Тогда можно начинать выдумывать общечеловеческие ценности, когда личные ценности стали не ценностями, а обыденностью. Булка хлеба в день - норма, такая же норма, как глоток воздуха - много поздней люди даже не будут париться на тему: «Где взять хлеб». Нужен хлеб? Сходи и купи, он недорогой. А в это время - хлеб был ценностью, как в Риме древнем, народам нужно было две вещи: «Хлеба и зрелищ». И не было никакой общечеловеческой морали, фигней страдали мудрецы и толкователи евангелиев. Все лукавили, пытаясь приукрасить простую  истину: «Что русскому хорошо - то немцу смерть». «Не убий» всегда означало одно: родного не убий, хорошо подумай, прежде чем убить соседа, а чужого - убей обязательно, обворуй, укради скот, жену - это хорошо для твоего рода, это правильно, это добродетельно и нет в этом злодейства. Какое злодейство в убийстве врага? Только правильность и слава для воина.